– Анфиса, – позвала Женька минут через десять, – ладно, не злись. Лучше скажи, что ты думаешь об этом Горемыкине?
– Безобидный чудак.
– Чудак – это конечно. Только так ли уж он безобиден? Дядька чрезвычайно увлечен всеми этими глупостями о духах, оборотнях и прочей нечести и вполне способен состряпать собственное привидение, только чтобы доказать другим их существование.
– Ты думаешь?
– Думаю. По крайней мере, тетке Августе мозги он запудрил основательно, а сейчас писателя обрабатывает с его супругой.
– Писатель, кстати, жутко подозрительный, – напомнила я.
– Ага. Да и Валерка тоже. Что он тут делает с пистолетом и дурацким удостоверением? Красоты природы готовится запечатлевать?
– Оружие он мог взять на всякий случай, все-таки места здесь глухие… А вот почему писателя так волнует его появление? Честно говоря, у меня большие сомнения, что он на самом деле писатель.
– Супруга сказала, что ни одного шедевра мы еще не опубликовали.
– Не в этом дело. Скажи мне, ты когда-нибудь встречала творческую личность, которая была бы способна за весь вечер и словом не обмолвиться о своих свершениях?
– А ведь верно, – задумалась Женька. – Дядя молчит, как рыба. А писателя хлебом не корми, дай поболтать о литературе.
– Я не удивлюсь, если он и не писатель вовсе, – брякнула я скорее из упрямства, но, поразмышляв немного, пришла к выводу, что в самом деле подозреваю Владислава Петровича в даче заведомо ложных показаний или попросту вранье. Вопрос, зачем человеку врать?
– Должна быть причина, – вздохнула Женька. – Допустим, ему нужно быть в этом месте. Почему нужно, он афишировать не желает, однако свое присутствие объяснить должен. Назваться художником не всякий может, надо хотя бы акварель от эстампа отличать, а писатель – очень удобно. А чтоб не лезли, сказал, что пока не печатался.
– И зачем ему нужно быть здесь?
– Откуда мне знать? Он сегодня на болото ходил, тоже Кукуем интересуется.
– Допустим, ты права, он мог соврать, что писатель. Рядовому туристу вряд ли придет в голову отдыхать здесь в условиях, близких к прифронтовым, надо тягу к дикой природе объяснить, его интерес к болоту тоже следует принять во внимание. При этом дядя явно чего-то опасается, и Валера у него на подозрении. Нечто мне подсказывает, что Валера здесь по той же надобности, что и писатель. Круг основных персонажей уже очерчен, надо ждать развития событий.
– За что я тебя уважаю, – хихикнула Женька, – детектив ты сочиняешь в два счета. Не хватает только трупа. – Я испуганно ойкнула, а подружка запоздало спохватилась: – Извини, вырвалось.
– Язык у тебя, – заметила я со вздохом, думая о том, что слово не воробей и так далее… А эти трупы, будь они неладны, имеют ужасную особенность: не успеешь подумать, что вот, мол, ситуация детективная, только трупа не хватает, и нате вам, труп тут как тут. Это я уже на своем горьком опыте усвоила и потому упоминания о них совершенно не выношу.
Чтобы отвлечь меня от печальных мыслей, Женька поднялась с кровати, выглянула в окно и сказала:
– А туман-то какой… жуть… Пойдем, Анфиса, самое бесовское время. Если сегодня оборотня не увидим, значит, они и не водятся.
Мы переоделись, стараясь производить как можно меньше шума, и направились к двери.
– Дверь запирать не будем, – прошептала я. – Прятать нам нечего, при случае так и заявим, что по ночам не спим, так как выслеживаем местного Кукуя, а вот если ключ потеряем, вернуться будет затруднительно.
Женька согласно кивнула, и мы, прижимая кроссовки к груди, выскользнули из дома через парадную дверь, которая запиралась изнутри. Не успели мы сделать и десятка шагов, как услышали жуткий вой. В сочетании с туманом, поднимавшимся с болота, это было крайне обременительно для моих нервов. А тут еще Женька схватила меня за руку и горячо зашептала:
– Ты видела?
– Что?
– Не знаю. Мелькнуло что-то, потом вроде за угол спряталось.
– Вот что, – вздохнула я. – Прошлой ночью мы едва не спятили от страха, а что в итоге? То-то. Прекрати бояться и меня не пугай. Пошли, туман – это природное явление, собакам положено выть, а ночью человек чувствует себя беззащитным, оттого и боится, вот и все.
– А это точно собака? – спросила Женька. – Я имею в виду – воет?
– Нет, оборотень, – хмыкнула я, завязала шнурок на кроссовке потуже и первой отважно зашагала по тропинке.
Мы благополучно покинули территорию дачи и вскоре оказались в лесу.
– Куда теперь? – спросила Женька.
– У нас три объекта, – начала рассуждать я. – Ночью на болото только псих сунется, часовня с той стороны, а мельница совсем рядом. Вот с нее и начнем.
– А ты знаешь, как до нее добраться?
– Она где-то на стыке реки и болота. Пойдем вдоль речки, чтобы с пути не сбиться. – И мы направились
