– Хорошо. Там и смотреть-то нечего. Деревья, луг, голо и пусто. Но что-то мне тогда не понравилось…
– Что? – перешла я на шепот.
– Не знаю. Ни тогда, ни сейчас. Что-то было не так. Я всю зиму мучился, думал часто и вообще… А весной, как местные принялись болтать всякую чушь… короче, решил сходить. Но все времени не было. И пошел уж в июне, отсюда, от Липатова, хотя от Фрязина удобнее. Но ведь туда добраться надо, а дорогу после дождей размыло, и пришлось бы такой крюк делать… Ну, я по вешкам. А идти по ним нельзя, ногой вступишь, трясина, вроде как без ума они понатыканы. Болото, оно ведь как живое. Движется. Сегодня здесь пройдешь, а завтра, смотришь, уже нет. Я в этих местах вырос и пацаном всю округу облазил, так что до острова я дошел, правда, измучился и времени много потерял, совсем забыл про время-то. А как вышел… – Василий Иванович вздохнул, а я замерла, ожидая услышать что-то невероятное. – Вдруг… собака с ног сбила, я отбиваться стал, горло закрываю и вижу, идет что-то… Лица нет, одни глаза, огромные, красные, и то ли перья, то ли волосы в разные стороны. Я его всего секунду видел, а потом в голове вспыхнуло, и все. Очнулся возле Кислеева, это тридцать километров отсюда. Лежу под кустом, весь в грязи… Время к обеду, голова раскалывается, а в памяти только морда эта, да еще будто трясли меня, вверх подкидывали. Не помню, как выбрался к деревне. На голове шишка, мутит, думал, может, сотрясение, врач сказал – обошлось, но голова у меня еще долго болела, и общее самочувствие… вроде как отравился чем. Я вот что подумал: может, я на болоте плутал, а там какой-нибудь газ ядовитый, ведь бывает такое… Отравился, и все мне привиделось?
– И вы еще раз не попытались?
– Говорю вам, там какой-то газ, вот голова-то и болела. Оттого и с пути сбился, только к полудню и добрался, ведь этот путь по болоту пройти надо.
– Василий Иванович, – заволновалась я, – мне необходимо срочно попасть на остров.
– Если со мной такое… а я здесь с малолетства, то вам и вовсе там делать нечего. Сгинете, а мне отвечай.
– Но если вы пойдете с нами…
– Куда мне идти или забыли? Вон в тряпице такой ужас, народ перепуган, а вам на остров приспичило.
Чужая бестолковость здорово раздражала, и я собралась с силами, намереваясь настоять на своем, но тут к нам подошла Мария Павловна и попросила куда-нибудь убрать «это», потому что ходить мимо невозможно. Василий Иванович ушел на веранду, а я сообразила, что давно не вижу Женьку. Мало того, пробежавшись по пансионату, я не смогла ее отыскать и здорово перепугалась. Валера, который с интересом наблюдал за моими перемещениями, на мой вопрос, не видел ли он Женьку, ответил, что нет, и я понемногу начала впадать в панику. Когда я, бестолково снуя в парке пансионата, уже готова была поднимать народ на поиски подруги, Женька тихо окликнула меня:
– Анфиса… – И вскоре появилась из близлежащих кустов.
– Где ты была? – возмутилась я. Подружка сделала мне знак молчать, и я перешла на шепот: – Где ты была? Я же беспокоюсь.
– Извини, не могла тебя предупредить. Дело срочное.
– Какое еще дело?
Женька тревожно огляделась и увлекла меня в кусты.
– Как тебе Коля, внук Валентины?
– В каком смысле?
– В прямом. Мысли какие-нибудь есть?
– По-моему, подозрительный парень.
– Вот-вот. Этот подозрительный, заметив, как ты к участковому направилась, полез в кусты подслушивать, о чем у вас пойдет разговор. Я тоже полезла, правда, с другой стороны, чтоб внимания не привлекать. Как только ты заговорила о подпольном спиртзаводе, его точно ветром сдуло. Сильно разволновался парень и бегом припустился к деревне. Само собой, я тоже припустилась. Он прибежал к бабке и, даже не заходя в дом, прыг на мотоцикл и полетел сломя голову. Не имея мотоцикла, в погоню я отправиться не могла. Зато слышала, как Валентина, высунувшись в окно, поинтересовалась, куда внучок собрался, а он ей крикнул: «В город». И был таков. Преследовать этого хмыря на своих двоих толку мало, я заглянула к Валентине и горько посетовала, что не знала, что внучок в город собрался, надо бы письмо отправить… Мы разговорились. Сказать честно, ничего особо ценного бабка не сообщила. Городом они называют соседний райцентр, до которого шестнадцать километров вполне приличной дороги, то есть дорога от Фрязина, а до Фрязина рытвины, ухабы и проехать можно либо на джипе, либо на мотоцикле, а еще лучше на тракторе. Внучок развелся с женой, с которой жил в нашем городе, она там и осталась, а он к родителям вернулся в тот самый райцентр. Но с родителями не живет, купил квартиру этой зимой, хорошую. А летом у бабки, потому что в пансионате работает. На зиму пансионат закрывают, и парень остается на бобах, но, что интересно, жизнью доволен. Если верить бабке, работу ему предлагали в райцентре хорошую и денежную, но он благородно отказался. Какие будут мнения на этот счет?
– Значит, Коля довольствуется сезонной работой, явно к тому же не особенно привлекательной в смысле зарплаты…
– Ага. Лето живет у бабки, в условиях прифронтовой полосы. Что за любовь к пансионату, скажи на милость? Парень энтузиаст своего дела…
– И на чахлую зарплату, которую получает пять месяцев в году, купил в городе квартиру?
– Вот-вот. Я у бабки уточнила, чем он зимой занимается, говорит, всем помаленьку, кому квартиру отремонтирует, кому машину починит.
– Жить на это можно, скромно, конечно, но купить квартиру…
– Как думаешь, что у них там, на этом острове?
– Не знаю, но что-то должно быть в высшей степени интересное. И этот гад куда-то улепетнул, чтоб следы замести, это яснее ясного. Испугался, что участковый на остров пойдет… Женя, нам необходимо
