причем довольно далеко. Рядом размещались строения из кирпича, которые когда-то были фермой, далее нечто высокое и странное по конструкции. Женька, которая лучше меня разбиралась в сельском хозяйстве, сообщила, что это как-то связано с зерном. Я кивнула, понимая, что в настоящее время ни о каком зерне и речи быть не может, вокруг царили упадок и запустение, на полях обильно произрастала крапива, и нога человека давно здесь не ступала.
Последнее утверждение оказалось ошибочным. Едва мы миновали весовую, как заметили слабое свечение, идущее от ближайшего кирпичного здания. Мы подошли и поняли: в развалинах горит костер. В стене зияла большущая пробоина, точно после артобстрела, к ней мы и направились. И тут нам не повезло, под ногами валялся всякий мусор, осколки кирпича и прочее, пройти здесь бесшумно было невозможно. Мы уже достигли отверстия, как кто-то совсем рядом бросился в противоположную сторону.
– Там ворота, – сообразила я и побежала вдоль стены, не обращая внимания на крапиву, но споткнулась и упала. Обошлось без увечий, однако к воротам я выбралась поздно: убегавшего и след простыл. Впрочем, ему ничего не стоило залечь по соседству и наблюдать за нами.
– Анфиса, – позвала Женька, и я вошла в здание бывшей фермы. В дальнем конце ее горел костер, Женька сидела перед ним на корточках и что-то разглядывала. – Посмотри, – ткнула она пальцем. Я нахмурилась, не сразу сообразив, что передо мной. Прежде всего я увидела брусок из глины с коническим отверстием посередине, формой напоминающий крохотную ракету, затем чугунок, стоящий на кирпичах, под которым и был разложен костер. В чугунке оказалось что-то твердое и явно несъедобное. Женька сбила чугун ногой на землю, перевернула, после чего откатила в сторону, теперь мы смогли рассмотреть его содержимое как следует.
– Это ложки, – первой догадалась я. – Скорее всего серебряные, те самые, что пропали у Валентины.
– Он хотел отлить пулю, – кивнула Женька и добавила: – Бедный ребенок…
Мы беспомощно огляделись. Ивана надо было срочно найти. Что-то подсказывало мне: мальчишке известно многое из того, что здесь происходит, потому что по ночам он не спит, как считает его бабушка, а бродит по округе и мог что-то увидеть, следовательно, стать свидетелем, а это всегда опасно.
– Иван, – дружно крикнули мы, – пожалуйста, выходи…
Тут мы одновременно вспомнили, что парень не в себе и неизвестно, как отнесется к нашей просьбе.
– Иван, – выразительно посмотрев на меня, начала Женька сольное выступление, – мы на твоей стороне. Слышишь? Мы тоже ищем оборотня. И почти уже поймали. Нам нужна твоя помощь. У нас есть ружье в городе, твоя пуля без ружья еще ничего не значит. И втроем мы его скорее одолеем, ведь он очень хитрый, и выслеживать его придется долго… Ох, бред какой, – тихо пожаловалась Женька и опять возвысила голос: – Мы будем дежурить по очереди, двое спят, один на посту, и выследим его. Помоги нам, пожалуйста.
– А какое у вас ружье? – спросили из-за моей спины.
– Не оборачивайся, – шепнула Женька, и я замерла. Подружка скроила мне физиономию, мол, не стой как пень, ответь человеку, и я брякнула первое, что пришло в голову:
– «Винчестер».
– Откуда у вас «винчестер»? – насторожился мальчишка.
– У меня муж – полковник спецназа. Если хочешь, я тебя с ним познакомлю.
– «Винчестер» – это хорошо, – пробормотал парнишка, влезая в окно. – А я хотел у дяди Васи ружье взять. Но у него ружье старое, он его в сундуке прячет…
– О ружье не беспокойся, – встряла Женька, – ты лучше скажи, как идут дела… В смысле, как ты думаешь пулю отливать? На костре вряд ли получится, нужна высокая температура.
– Уголь нужен, – кивнул Иван Бородин.
Бедный парень не имел ни малейшего представления ни о диаметре пуль, ни о технологии их изготовления, впрочем, я тоже об этом представления не имела, так что нечего умной прикидываться.
– Давай поговорим об оборотне, – предложила я.
Женька сделала недовольное лицо, и я испугалась, что все испортила, но Иван Бородин, присев у костра на стопочку кирпичей, кивнул:
– Вы его видели?
– Огромный такой, похож на волка, только очень лохматый?
– Ага. Воет, жуть.
– А в человечьем обличье ты его встречал?
– Конечно.
– Когда?
– Давно.
– Вчера? Два дня назад? – продолжила я допытываться, но мальчишка повторял:
– Давно. – И стало ясно: представление о времени у него свое собственное, и «давно» может быть как неделю назад, так и год.
– А как он выглядит, когда человеком становится? – зашла я с другого края.
– Человеком, – подумав, ответил Иван.
– А рост, волосы?
– Он разным бывает. Каким захочет, таким и будет.
