– Надолго нас не хватило.
Теперь твари шастали по ногам совершенно нахально.
– Может, все таки пойдем? – не выдержала я.
– Хорошо, – согласился он и поднялся.
Обратная дорога показалась мне значительно длиннее. Тагаев что-то бормотал под нос, я прислушалась и поняла, что он считает, шаги, должно быть. Замер, ощупал стену, и мы свернули направо.
– Дышать совершенно нечем, – пожаловалась я.
– Потерпи.
– А я что делаю?
Вскоре выяснилось, что мы сбились с пути, потому что впереди тоже был тупик. Тагаев щелкнул зажигалкой, я уставилась вверх, чтобы не видеть, что творится под ногами.
– Туда, – кивнул он и потянул меня за руку.
И тут грохнул выстрел. Под низкими сводами он был подобен пушечному, я вскрикнула от неожиданности и заткнула уши, что-то больно задело мне руку. Я прижалась к стене, едва устояв на ногах, а Тагаев уже тащил меня в сторону.
– Они там, – крикнул кто-то, раздался топот чьих-то ног. Мы побежали в темноте. «Если впереди тупик, нам конец», – с тоской подумала я. Под ногами теперь была вода, и со стен капало. Тагаев чертыхнулся и шепнул:
– Пригнись.
Дальше передвигаться пришлось согнувшись. Меня мутило, и противно кружилась голова. Если мы через минуту не выберемся отсюда, я, скорее всего, останусь здесь навсегда. Я обо что-то задела плечом, застонала и в тот же миг поняла, что торчащая из стены железяка – скоба. Так и есть: одна, вторая, третья…
– Иди сюда, – позвала я.
– Что? – Его руки тоже нащупали скобу. – Над нами люк, – шепнул он. – Давай наверх. – И легонько подтолкнул меня. Я полезла, удивляясь, что левая рука немеет и не слушается. Тагаев, обхватив меня одной рукой за плечи, принялся шарить над моей головой, нащупывая люк. Я сдвинулась в сторону, чтобы ему было удобней, люк со скрежетом приподнялся, и я увидела свет. Серую мглу над головой назвать так можно было, лишь обладая изрядным воображением, но и от нее после тьмы кромешной я на секунду зажмурилась. Тагаев легко выпихнул меня наверх и выбрался сам. В трех шагах от нас ошалело замерла компания подростков.
– Привет, – брякнула я, оглядываясь.
Мы были на Соборной площади, всего в нескольких сотнях метров от того места, где я оставила машину, хотя казалось, что прошли подземными лабиринтами никак не меньше десятка километров. Может, так оно и было. Тагаев ногой вернул люк на его законное место и потянул меня в сторону парка. Все правильно, Соборная площадь – это центр города, обычно здесь дежурит патрульная машина, и на наше неожиданное появление могли обратить внимание. Опять же, враги не дремлют.
Мы свернули в ближайший двор. Тагаев, повернувшись ко мне, вдруг спросил:
– Что с рукой?
Я перевела взгляд на свою левую руку, которая давно уже беспокоила меня. Рукав промок насквозь, но не от воды, он весь набряк от крови.
– Черт знает, задела где-то.
Он окинул взглядом двор с детской площадкой посередине.
– Устройся в домике, дай мне ключи, я пойду за машиной.
– Идем вместе.
– Нет. Ее могли обнаружить.
– С чего бы им догадаться, что это я с тобой по канализации болтаюсь?
– С того, что соображают они иногда неплохо. Жди здесь, если все нормально, вернусь через пять минут. Если вдруг кто-то появится, вызывай ментов.
Он еще раз покосился на мою руку и побежал со двора, а я полезла в домик на детской площадке. Поначалу на свежем воздухе я почувствовала себя лучше, но теперь тошнота лишь усилилась, меня клонило в сон. Я ощупала руку, крови из меня вылилось немало. Выходит, эти придурки меня подстрелили, ведь от удара бывают синяки, а не кровавые раны.
Не успела я себя пожалеть по-настоящему, как во дворе появился «Феррари», и я побежала к нему. Двор был проходной, и мы выехали на проспект, не разворачиваясь.
– Все в порядке? – спросила я на всякий случай.
– Какой уж тут порядок… Ты как себя чувствуешь?
– Нормально. Куда ты едешь? – удивилась я, сообразив, что от моего дома мы удаляемся.
– В больницу. Надо показать тебя врачу.
– Ты спятил. Огнестрельную рану придется как-то объяснять.
– Придумаешь что-нибудь. Главное, чтобы помогли, а там…
– Не дури. Поворачивай к дому.
