Вешняков и Дед тоже вопросы задавали, но у меня и для них был тот же ответ. Лялин ничего не спрашивал, похлопал меня по руке и сказал:
– Выглядишь расчудесно.
– Брось врать-то.
– Может, для кого-то и не очень, но я б тебя и такую полюбил, прямо сейчас.
– С любовью незадача. Боюсь, на некоторое время сексуальный боец из меня никудышный.
– А куда спешить, я подожду.
– Да ладно, ты только обещаешь.
– Значит, ты была права, – посерьезнел он и погладил мою руку. – Ты и сейчас права, девочка. Ты все сделала правильно.
Народ приходил, уходил, опять приходил, но Тагаева среди них не было. Я могла бы позвонить ему, но почему-то не решилась. В конце концов не выдержала и спросила Вешнякова.
– Что Тимур?
– Давай об этом потом, – нахмурился он, – когда ты окончательно выздоровеешь.
– Что с ним? – испугалась я. – Он жив?
– Чего ему сделается?
– Вешняков, не поднимай мне давление, объясни, в чем дело.
– Спятил твой Тимур. Окончательно и бесповоротно. В дурдоме ему самое место.
– Допустим. А поконкретнее нельзя?
– Давай я лучше потом… ведь все равно узнаешь.
– Вот именно. Лучше сейчас.
– Ну… – перевел он дух, все еще сомневаясь, стоит ли рассказывать, – когда все это случилось… в общем, видно, у него в самом деле крыша поехала. И он… – Артем кашлянул, посмотрел на меня с печалью и скороговоркой продолжил: – Собрал всех рыночных с фамилией Каримов, вывез за город и раскатал своим «Хаммером».
– Как раскатал? – растерялась я.
– Колесами, естественно, до кровавого студня. А Каримов, между прочим, фамилия не такая уж редкая.
– Он что, с ума сошел? – пробормотала я.
– А я про что говорю? Совершенно озверел. Бандит, чего с него взять.
– Где он? В бегах или в тюрьме?
– Со вчерашнего дня в «Шанхае» сидит с наглой рожей… А чего с ним сделаешь, свидетелей-то нет. Парни его молчат как партизаны, рыночные хоть и видели, как народ хватали, но показания дать вряд ли рискнут. А уж те, кто… сама понимаешь, свидетельствовать против него будут только на Страшном суде. По всему городу ползут слухи, один страшней другого, перешептываются, что Тагаев сам за рулем сидел, но, похоже, такое чудовищное преступление останется нераскрытым.
– Этого не может быть. Он не мог…
– Я тебе всегда говорил… – Артем поморщился и в досаде махнул рукой. – Лялин мне башку оторвет, но уж коли я начал говорить… нам подарочек подкинули, прямо к дверям, два трупа, Каримова и Вали. Они у нас в розыске и вот нашлись. Мужики считают, Каримова земляки сдали… Меня даже не Тагаев пугает, не то, что он такое сотворил, ведь в самом деле бандит. Он ведь тебя… если честно, смотреть на него было страшно, вот мозги-то и не выдержали. Меня вчера капитан один напугал, старик уже, вместе пиво пили, а он и говорит «Тагаев, говорит, конечно, совершенный отморозок, но, в общем-то, нам здорово помог. Теперь идейные наш город обходить стороной будут, а нарисуется еще один такой Каримов, свои же сдадут, чтоб под колесами случайно не оказаться… – Вешняков вздохнул с печалью. – А сегодня один человечек шепнул, к Тагаеву гонца посылали, этого, из шашлычной, забыл, как зовут.
– Ашот.
– Точно. Тот вроде бы сказал, «твою женщину обидели, твоего сына убили, ты отомстил, теперь надо дальше жить». Не поверишь, они Тагаева еще больше зауважали. Скажи, что с людьми творится?
– Передай Тимуру, – попросила я. – Пусть приедет.
– Ага. Воспитывать будешь? Нехорошо, мол, дяденек колесиками… Смех да и только. Волки, если и живут с людьми, то только на правах пленников. Вон у тебя мобильный на тумбочке, – недовольно отмахнулся Вешняков.
– Я звонить ему не могу.
– И не надо. – Артем посмотрел с тоской и добавил: – И он не придет. Он ведь понимает, после того, что он сделал… у тебя-то с мозгами все в порядке.
Тимур так и не пришел, а я так и не позвонила. В конце месяца меня выписали из больницы, я забрала Сашку, который все это время жил у Ритки, и вернулась в свою квартиру, хотя Дед очень настаивал, чтобы я поселилась у него. Поспешила выйти на работу, стараясь поскорее направить жизнь в привычное русло и без дрожи смотреть на мамочек с колясками и витрины секций мягких игрушек. За редким исключением это почти удавалось. Пока вдруг ночью не раздался телефонный звонок и я не услышала голос Лукьянова.
– Здравствуй, милая. Хочу сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться, – хихикнул он и добавил серьезно: – Найди меня.
