– Обознался, – вздохнул я разочарованно.
Этот человек был выше, уже в плечах и худощавее. Однако лицо его тоже скрывалось за капюшоном. Я заключил, что именно его-то и дожидается в этой Богом позабытой дыре графиня Лидия Львовна.
– Милости просим, – поклонилась хозяйка.
Незнакомец ничего не ответил, только слегка кивнул. Женщина проводила его до дома, в то время как Семен занялся воротами.
Похолодало, я весь продрог до мозга костей, однако не торопился покинуть свое укрытие. Наконец, во дворе снова стало совсем темно и тихо. Я медленно выбрался из кустов, отряхнулся и стал пробираться к ближайшему от меня окошку. Ставни на нем неплотно прилегали друг к другу, а маленькая форточка была приоткрыта. Сквозь тонкие кисейные занавески я смог разглядеть все то, что происходило в маленькой комнате и подслушать часть разговора.
Мне удалось слегка приоткрыть деревянные ставни, и я поразился тому, с каким вкусом и изяществом была обставлена эта конура. Не трудно было догадаться, что графиня Полянская нередко навещала эту обитель.
Она восседала в глубоком кресле, обитом зеленым штофом с тканым рисунком. Русалочьи глаза ее в обрамлении темных, густых ресниц отражались в каминном зеркале напротив. Губы ее были сомкнуты, рука, унизанная перстнями, подпирала нежную щеку. Лидия Львовна была погружена в какие-то тревожные мысли, которые смутили ее чело.
Она уже успела переодеться в стеганый просторный халат из узорчатого шелка и зябко куталась в шаль, которая едва прикрывала хрупкие плечи. В отсветах пламени, окружавших ее, Полянская казалась необыкновенно прекрасной! И я невольно ею залюбовался.
Наконец, она отвела взгляд своих зеленоватых прозрачных глаз от камина и как будто вернулась к действительности.
В дверь постучали.
– Входите, Мишель, живее, – приглушенно услышал я нежный звук ее голоса.
Повернулась дверная ручка, и в комнате возник неизвестный, которого я поначалу принял за мнимого Данилу Рыжова.
– Лидия Львовна, – человек поклонился. Он был без плаща, и капюшон не скрывал уже черт его юного, худого лица. Юноша напомнил мне Строганова, и мне стало как-то нехорошо.
– Charmee de vous voir, – улыбнулась графиня, и я понял, что она и впрямь искренне рада его видеть. – Какие новости, вы принесли мне, Мишель? – спросила она с тревогой.
– Ничего нового, сударыня, – ответил голубоглазый молодой человек. – Я должен передать от вас послание командору. Я завтра же отправляюсь в имение.
– У меня неприятности, – сказала Полянская. Я стал прислушиваться еще внимательнее. – Вор меня шантажирует, – пожаловалась она. – Снова требует денег. Я уже раскаиваюсь, что нас угораздило связаться именно с ним!
– Ну, не стоит беспокоиться. – задумчиво проговорил Мишель. – Эта проблема устранима!
– Надеюсь, – вздохнула Полянская, встала с кресла и подошла к маленькому круглому столику у другого окошка. Она что-то взяла с него и показала Мишелю. – Вот, – сказала Лидия Львовна. – Я подготовила полный отчет.
Графиня вернулась к креслу, и я разглядел, что в руках она держит большой пакет, упакованный в серую оберточную бу – магу.
– Я прошу вас, – добавила Полянская, – передать его из рук в руки!
– Не сомневайтесь, графиня, – сказал Мишель. – Анатолий Дмитриевич получит пакет лично от меня, без посредничества лакеев и кучеров.
– Я рассчитываю на вас, – ответила Полянская и положила конверт на стол. – У меня к вам есть еще одно дело, – добавила Лидия Львовна. – Идемте со мной, – велела она.
Графиня вышла из комнаты, увлекая за собою Мишеля. У меня появилась прекрасная возможность заполучить в свои руки письмо графини. Я приоткрыл створки ставней и собрался уже было забраться в окно, благославляя легкомыслие графини Полянской, как дверь дома распахнулась, и во двор вышел захмелевший Семен. Я едва успел прикрыть ставни и спрятаться за яблоней, росшей неподалеку. Он прошелся рядом со мной, проверил ставни и повесил на створки замок, заперев их на ключ. Мне не оставалось ничего другого, как вернуться в карету, где меня дожидался мой верный ангел-хранитель.
– Яков Андреевич! – обрадовался золотой дракон. – Вам удалось что-нибудь выяснить?
Я перевел дух и выпалил:
– К графини прибыл посланник от командора!
– От ко… кого? – не понял Кинрю.
Я объяснил:
– От Анатолия Дмитриевича Елагина, – у меня уже не оставалось сомнений, что именно он и является бальи Мальтийского ордена, и это вовсе не слухи.
– Он имеет какое-то отношение к исчезнувшей переписке, – догадался японец.
– Вот именно, – согласился я. – Графиня написала ему письмо, которое, как я надеюсь, сможет нам многое объяснить.
– И… – Кинрю заулыбался. – Не хватает какой-то малости?
– Вот-вот, – я кивнул головой. – Письма! Я едва не вытащил его из-под носа Лидии Львовны, но все испортил ее лакей, появившийся в самое неподходящее время!
– Как я вам сочувствую, – хитрый Кинрю скосил в мою сторону свои узкие глаза. – Что-то подсказывает мне, что без меня вы не обойдетесь!
– Ты прав, как всегда, мой верный друг! И сейчас тебе, как никогда, понадобится твое великое искусство быть невидимым, – ответил я.
– Готон-но дзюцу, – прошептал Кинрю.
Я знал, что так он называет свои пять способов маскировки. Мой золотой дракон нередко рассказывал мне, как он умеет подражать земле, становиться водой, превращаться в дерево, вспыхивать пламенем и перевоплощаться в металл.
– Совершенно верно! – воскликнул я.
Спустя несколько минут я вместе с Кинрю снова очутился во дворе этого загадочного домика.
– С чего начнем? – осведомился я у японца, так как полагал, что он в таком деле гораздо более сведущ, чем я.
– С осмотра местности, – ответил японец.
Я указал ему на нужное нам окно, ставни которого оставались закрытыми. Он отрицательно покачал головой и отправился лично осматривать остальные окна. Я же остался ждать его под той самой яблоней, которая спасла меня от подвыпившего Семена.
Кинрю возвратился довольный и успокоенный. Ни одна веточка не хрустнула под его сапогом, ни один листочек не шелохнулся.
– Ну что? – спросил я нетерпеливо.
– Все идет как нельзя лучше, – сказал Золотой дракон. – Кухарка с лакеем режутся в карты на кухне, графиня с посланцем воркуют в соседней комнате. Так что, – продолжил он, – если в доме больше никого нет, то комната, в которой осталось письмо, пуста, и нам без труда удастся в нее забраться.
– Есть только одно но, – заметил я.
– Какое же? – удивился Кинрю.
– Замок.
Японец усмехнулся:
– Еще не придумали тот замок, который не смог бы открыть золотой дракон! – заявил он с гордостью.
– Тогда за дело! – скомандовал я ему.
Кинрю и в самом деле не бросал слов на ветер. Он довольно быстро справился с замком и проник в «будуар» графини Полянской. Искушавший меня пакет по-прежнему лежал на столе. Он слегка подрагивал под дуновением холодного ветра, устремившегося в комнату, как только Кинрю приоткрыл окно. Все, что происходило внутри этой комнаты, я прекрасно мог разглядеть из своего укрытия.
