– Я его где-то видел, – буркнул Морис, сделав вид, что ничего не произошло. – Точно, видел.
– Он из Парижа, – сказала Сильви, как будто это что-то объясняло.
– Мама, в Париже с пригородами живет чуть не десять миллионов человек, – раздраженно буркнул Морис.
– Но ты ведь знаешь, как тесен мир, – примирительно сказала его мать. – А Париж на самом деле не такой уж большой город, даже где-то маленький. Ничуть не удивлюсь, если этот мсье Габриэль окажется одним из тех, кого ты чуть не каждый день видишь по пути на работу или встречаешь в вашем любимом аукционе Друо.
И она, передав Лизочку Марине, отошла к одной из своих сестер, матери Амели, у которой, конечно, можно было разузнать все досконально об интригующем ковбое Габриэле.
– Гулять! Вон туда! – потребовала тем временем Лизонька, махнув в сторону ворот, и Алена встрепенулась:
– Марина, дайте ее мне. Я с удовольствием пройдусь.
– Но ваша нога… – нерешительно пролепетала Марина.
– Да с ней ничего страшного, честное слово, – отмахнулась Алена. – С тех пор как сняла эту чертову шину, я чувствую себя так, будто заново на свет народилась.
В общем-то, так оно и было, и Алена просто никак не могла понять замысла судьбы, которая подложила ей такую грандиозную свинью на библиотечной лестнице. Главное, хоть бы что-нибудь украли! А то ведь ничего, ровно ничего!
Она понесла Лизочку к воротам.
– Алена, у вас телефон с собой? – крикнула Марина, и Алена, успокаивающе похлопав по сумке, висевшей через плечо, перехватила любопытный взгляд ковбоя Габриэля. Наверное, его удивила незнакомая речь, ведь Марина говорила по-русски, однако у Алены почему-то мурашки пробежали по коже, когда из-под полей черной шляпы на нее глянули темные прищуренные глаза.
«Эффект «стетсона»!» – попыталась она объяснить себе свое состояние. Объяснила, но легче от этого не стало.
В любом случае, она вздохнула свободнее, оказавшись за воротами.
Они с Лизочкой довольно долго ходили по дороге, близ которой стояли в окружении красивых садов просто-таки роскошные строения, новые и старые, к которым не подходило ни одно слово в мире – ни «дом», ни «здание», а только – «вилла»; внимательно разглядели все цветы на всех клумбах, все флюгеры на всех крышах, всех кошек на всех заборах (почему-то здесь было много кошек, и при виде каждой, какого бы цвета она ни была, Лизонька принималась кричать: «Минет, Минет!»). Они перепели все известные им песни, причем не по одному разу, а потом Лизоньке, судя по всему, надоело сидеть на руках. Она заявила:
– Ногами! – и, стремительно соскользнув на землю, побежала вперед.
Алена пошла за ней, но дорога повела под уклон, Лизочка пустилась бежать со всех ног, и угнаться за ней оказалось трудновато. Да еще чертова дорога петляла, и какая-нибудь шальная машина могла в любую минуту вылететь невесть откуда… Словом, Алена была вне себя от беспокойства и от вновь появившейся боли в колене, пока не нагнала Лизочку на относительно прямом участке дороге. Девочка стояла на обочине и как завороженная глядела в сторону очередной прекрасной виллы, стоящей в глубине очередного чудного сада. Алена подхватила ее на руки. Нога заболела еще сильнее, но ребенок, против ожидания, не стал рваться, а прижался к Алене и приглушенным голосом сказал:
– Боисся.
Это означало – «Я боюсь».
– Чего ты боишься? – удивилась Алена.
– Гуси боисся.
– Какие гуси? Где?
– Красные…
Что-то зашелестело за спиной, она оглянулась и увидела, что стоит, оказывается, метрах в десяти от пруда, в зеленой, спокойной воде которого полоскали ветви классические плакучие ивы. На поверхности воды колыхались вблизи берега не менее классические ненюфары, а по мелкому золотистому песочку прогуливались три веселых гуся: один серый, два белых. Красных среди них не было, но все равно: гуси были немаленькие и вид имели неробкий, потому и неудивительно, что Лизочка испугалась. Правда, странно, что при этом она смотрела не на гусей, а в другую сторону, на дом.
Может, Алена чего-то не поняла?
– Где гуси? – еще раз спросила она, и Лизочка прошептала:
– Там, дома. В окошке. Красные…
– Ну что за глупости, в каком окошке?!
– Вон в том. – Лизонька махнула в сторону дома, и вдруг Алена в самом деле увидела гусиную голову, приподнявшуюся над подоконником открытого настежь окна.
Голова высунулась и исчезла.
– Ну это просто феодалы какие-то там живут, – пробормотала Алена. – В такой роскошной вилле держать гусей?! Может, у них во время обеда собаки хватают кости со стола?
Гусиная голова снова высунулась снизу каким-то странным, змеиным движением, и у Алены дрожь прошла по спине. Она и сама не могла понять, откуда взялся этот страх, который внезапно ее охватил, почему она вцепилась в Лизочку и оттащила ее от виллы.
– Боисся красные гуси, – пробормотала та, утыкаясь в Аленино плечо.
