что камень оказался в руках у такого нескладного человека, как капитан Кидд. Так и надо отвечать всем тем, кто захочет выдвигать претензии по этому поводу.
— Это я знаю и без вас! Все дело в том, захотят ли на Даунинг-стрит понять эти аргументы.
— Эти аргументы отражают порядок вещей, джентльмены с Даунинг-стрит должны будут это понять.
Губернатор опять закрыл глаза.
Бесшумно вошел слуга в голубой ливрее и белом парике. Он взял из рук его превосходительства мокрое полотенце и положил сухое. Потушил две свечи, начавшие потрескивать, и заменил их новыми. И, так и не издав ни одного звука, вышел.
— Сегодня же отвезите к нему миссис Джонсон.
— Слушаюсь, милорд. Но тут есть один нюанс. Губернатор сильно поморщился.
— Что еще?!
— Миссис Джонсон хочет деньги получить сразу. Она утверждает, что мы именно так договаривались два года назад.
— Что, действительно был такой договор?
Торговец вздохнул:
— Боюсь, что да, милорд. По версии, которую я ей изложил, Кидд отправлялся не за алмазом, а за так называемым золотом капитана Леруа. Она требует свою долю.
Лорд Белломонт усмехнулся:
— Но он же не привез никакого золота.
— Миссис Джонсон, по-видимому, считает, что это наши проблемы. Она прямо сказала, что, если не получит денег, откажется играть роль умирающей и вообще расстроит всю нашу комбинацию, милорд.
— Во сколько же она оценивает свою игру?
Ливингстон пожал плечами.
— Она просит часть того, размеры чего неизвестны. Признаться, я в затруднении, милорд.
Больной закрыл глаза, видимо высчитывая, на что могла бы претендовать несговорчивая вдова.
— Как вы думаете, сто гиней ее бы устроило?
— Боюсь, милорд, что нет.
— Это же большие деньги.
— Это большие деньги, но она хочет еще больших.
— Сколько же?!
— Я думаю, полторы тысячи фунтов — это та сумма, за которую она согласится сыграть роль неизлечимо больной.
Губернатор пришел в такую ярость, что колпак снова свалился с его лысины.
— Да за такие деньги я могу сыграть роль здорового! Она сошла с ума.
— Боюсь, что нет, милорд. Она здорова, как никогда. Я ее знаю, она с места не двинется. А без этого Кидд не отдаст камень, как бы мы его ни добивались.
— А отнять нельзя?
— Он его прячет, причем так хитро, что мы можем навсегда лишиться камня, попытавшись завладеть им силой.
Губернатор длинно и громко простонал:
— Ну, ладно. Пообещайте ей эти деньги.
— Лучше вместо обещаний, милорд, сразу отвезти деньги. Причем полутора тысяч может и не хватить.
— Нет уж, постарайтесь, чтобы хватило.
Ливингстон опустил голову:
— Я постараюсь.
— После того как спектакль закончится, возьмите с собой полдюжины солдат и арестуйте нашего путешественника. Я собираюсь его взять с собой, пусть господа министры сами полюбуются на него лишний раз и увидят то, что не захотели увидеть при первой встрече. Они могли тогда побеседовать с ним сами и составить мнение о его достоинствах!
Лицо торговца сделалось совсем мрачным.
— Прошу прощения, милорд.
— Что там еще?
— Позвольте мне высказать свое мнение.
— Смотря по какому поводу!
— Мне кажется, что, поступив подобным образом с Киддом, мы поступим не совсем честно.
— Что-о?!
— Прошу прощения, милорд, но вы ведь прекрасно понимаете, что судьба капитана Кидда по прибытии в Лондон будет весьма печальна. Кандалы, суд.
— А каким образом королевская бумага попала к Великому Моголу? Разве это не достойно наказания?
— Но ведь не доказано, что это случилось по его упущению.
Губернатор возился с колпаком так сердито, будто это были аргументы Ливингстона.
— Чего вы добиваетесь?
— В конце концов, алмаз будет в наших руках. Кидд сделал то, что обещал. Он не просит денег, он ничего не просит.
— Еще бы!
— Я думаю оставить его на своей ферме. Пусть поживет там, пока дело утихнет, а оно утихнет, когда алмаз окажется в руках у посла Аурангзеба.
— А как быть с деньгами, вложенными в это предприятие?
— Вложены, насколько я понимаю, были казенные деньги…
— Что-о?!.
— Если говорить о ваших личных суммах, то я готов поручиться за капитана Кидда в этих пределах. Вы все получите обратно, включая и те полторы тысячи, что достанутся миссис Джонсон. Не сразу, естественно, в течение года или двух.
— Не слишком радужная перспектива.
— Согласен с вами, милорд. Но мне кажется, что господа с Даунинг-стрит будут вам весьма благодарны за возможность избежать большого правительственного скандала, и благодарность эта сильно превысит…
— А это уже не ваше дело!
Ливингстон поклонился:
— Прошу прощения, милорд.
Губернатор прищурился.
— Послушайте, а почему вы так хлопочете за этого недоумка? Вы в Нью-Йорке известны как человек, который бесплатно и пальцем не пошевелит.
— Спасибо за добрые слова, милорд.
— Не ерничайте. Все-таки скажите, почему. Может, он вам что-то привез. Может, он все-таки разыскал золото Леруа, а?
Ливингстон медленно развел руками:
— Увы.
— Тогда непонятно. А непонятное вызывает подозрение.
— Если я вам скажу, что он мой друг, это рассеет подозрение, милорд?
Губернатор вытер обильный пот со лба и вдруг засмеялся. Злорадно, ехидно.
— Могу я поинтересоваться, к чему относится ваш смех, милорд?
Торговец был готов вспылить, но оказалось, что его превосходительство смеется не над ним.
— Я представил себе, как миссис Джонсон будет пробираться к своему нелюбимому муженьку по ночам на сеновал. Ведь вы прячете его на сеновале, да? Почему-то преступников все и всегда прячут на сеновале.
