служебного пользования. У приятеля на компьютере. От нас не спрячешься. – Гордо заметил Петруччо и поглядел на своих «подчиненных». – Пошли вон.
– Петя, держи. – Веселов пожал потную руку. Хотел обнять, но сдержался, помня, что о Петруччо ходят твердые слухи – педик. – Ловко ты их разговорил. А что это, побируха?
– Да ничего страшного. На позорняк бы выставил. В лохмотьях побираться в переход отправил. До смерти испугались. Замараться, видишь ли, боятся, имидж потерять.
«Надо же, какая субординация, – думал Веселов, выруливая на Волгоградский проспект. – Сутенер- моралист, генерал шлюшный, гений коммерческого секса». Брезгливо сплюнул.
На остановке заметил, как возле очередной машины в немыслимых нарядах пританцовывают длинноногие «феи». Усмехнулся. «Да, действительно, имидж – это все!»
Быстро доехал до нужного района, но «утонул» в лабиринте «хрущеб», соединенных в бесконечный двор. Петлял ни один час, но все же отыскал дом Анны Крошкиной.
Глава 27
Лена мчалась в темноту. Заметила площадку с мусорными контейнерами, притаилась за одним из них. Сердце колотилось так, что, казалось, стук его раздается на всю округу. Глаза напряженно всматривались в щель бетонного ограждения. «Он! Царица Небесная, помоги!».
Плотно прижалась спиной к баку, будто срослась с холодным металлом. Не шевелилась, боясь выдохнуть. Видела, как Веселов метался по дорожке, как саданул кулаком по дереву и быстро скрылся.
Послышались шаги и глухой, мягкий звук. Кто-то выбросил мусор.
«Куда идти, где метро? – Лихорадочно думала Лена. Осторожно выглянула из своего убежища и в ужасе отпрянула, обняв сумку. Сердце схватила резкая боль. Но из глубины контейнера выскочила кошка. – Будь ты неладна, – досадливо отмахнулась».
Внезапно из мрака вынырнула фигура с кудлатой бородой. В руке – палка, через плечо – кошелка.
– Я тебе, сука, башку отверну. Тут моя кормушка. Чтоб носа не совала до самого метра. Пошла, шушера, поганая, – свирепо проворчал мужик и начал орудовать в одном из баков. Извлек какое-то ветхое пальтишко, прикинул на себя, сунул в мешок. – Что смотришь, уж, небось все ценное хапанула? – Подозрительно покосился на сумку.
– Что вы, что вы, – стала оправдываться Лена. – Я случайно, я ничего не трогала. К метро в какую сторону?
Бомж смерил ее недоверчивым взглядом. – И ссать здеся нечо. За гаражами, там можно, – распорядился он, указав на горбатые ракушки. – А здеся – место культурное. Метра – туда, – палка метнулась в темноту, потом опять застучала по железу в поисках «ценностей».
Лена шла медленно, все время оглядываясь.
«Надо тоже палку найти. Если выскочит, ударю. – Потопталась возле дерева, нашла подходящую, оперлась, идти стало легче. – Как это я в валенках быстрее, чем в кроссовках бежала», – удивилась она, шаркая галошами.
Подойдя к метро, осмотрелась. На пятачке у входа людно. Открыты палатки. Около остановки автобуса частники ждали пассажиров. Остановилась возле машины.
– Бабуся, куда поедем? – Поинтересовался молодой парнишка.
– На Савеловский.
Водитель назвал цену.
– Денег у меня нет, но я вам часы отдам.
– Не формат, тетка, – шофер махнул рукой. – Я в этом проекте не участвую. Иди себе.
А другой ухмыльнулся. – Ты что, мать, на овощной базе промышляла? Вот, ежели пиджачок подкинешь и шкары впридачу, так оно в самый раз будет.
Мужики дружно захохотали.
«Ничего, мои хорошие, потерпите. Бабушка и дедушка уже ждут. А мы и на метро доберемся. Но в кармане ни копейки. Может так пропустят?». Спустилась по лестнице. С надеждой посмотрела на контролера. Попросила пройти. Но та уперлась.
– Если каждого без билета пропускать, без штанов останешься.
Лена подошла к кассе, протянула часы. – Возьмите, только билет дайте.
– Да ты чё, девка, спятила? – Визгливо выкрикнула из окошка толстая физиономия и вышвырнула часы обратно. – Двигай отсюда, а то милицию позову.
Лена заплакала.
Рядом с ней стояли две девушки, почти подростки. Лица от морозного воздуха румяные. Глаза живые, веселые.
Лена тихо, сквозь слезы, попросила. – Девочки, дайте мне на билет. Вот, часы возьмите, почти новые, ну, пожалуйста. Мне очень, очень надо, – снова заплакала.
– Сейчас, сейчас, только не плачьте. – Девушка засуетилась, покопалась в сумке, протянула деньги, а ее подружка, открыв кожаный рюкзачок, достала булочку. – Возьмите, с курагой, только что купила, еще теплая.
– Спасибо!
– На здоровье, – девушки участливо улыбнулись и побежали на эскалатор.
Глава 28
Лена медленно шла по улице, всматриваясь в номера домов. Отца узнала еще издали, хотя не видела много лет. Его внушительная фигура осталась прежней.
– Папочка, – обняла и сильно прижалась к нему.
– Ну, Алёнушка, ну. – Бубнил он смущенно. Хотел взять сумку, но она, резко прикрыв ее, отпрянула.
– Не надо трогать!
Отец в замешательстве одернул руку и совсем растерялся.
– Там дети, папочка, – виновато улыбнулась дочь.
– Золотце ты наше бриллиантовое, взвизгивала, крутясь возле них, Нюфара. Обняла Лену за талию и потащила в дом.
Рядом с ними, резко осветив двор фарами, остановился Жигуленок. Лена, грозя палкой, ринулась на машину и замерла...
– Мамочка, родная, Денис, Миша, мальчики. – Мать и дочь, плача, не могли оторваться друг от друга.
Котов с Гулдингом на секунду оторопели. Трудно было в этой женщине в черном платке, замасленной телогрейке, стоптанных, залатанных валенках и палкой в руке узнать Лену. Глаза ее стали печальными, а фигура – прежде уверенная, независимая – выражала покорность и незащищенность.
– Мальчики, – она прижимала к щекам ладони Дениса и Михаила, а «мальчики» несмело, нежно касались ее волос.
– Родненькие мои, – рыдала Нюфара. – Маленькая, худенькая, как подросток, она неловко тыкалась между ними, едва доставая до пояса.
Время было за полночь. Громкие разговоры, радостные крики, плач эхом разносились вокруг.
«Опять у Нюрки и ее благоверного разборки. Теперь до утра спать не дадут». – Думали жильцы дома.
А пенсионер с первого этажа не выдержал и позвонил в милицию.
– Воздействуйте на Крошкину и ее сожителя. Опять скандал.
– Разберемся, – рявкнул дежурный, но про себя решил. «Сами угомонятся, не велико происшествие».
А гости Анны Крошкиной и папочки Федюнчика не утихали. Поднявшись в квартиру, где временно отсутствовал замок, потому как от старого ключи потеряли, а врезать новый руки не доходили, они окружили доченьку. Возбужденная и довольная она оказалась в центре внимания, как дед Мороз с посохом в руке.
«Нет, это не мой Лёнчик», – из-под тишка косясь на линялый черный платок, с сомнением думал Михаил.
«Нет, моя Хелен другая», – с опаской глядя на старые латаные валенки с галошами, думал Денис.
Федор Степанович тоже не узнавал в ней свою веселую и озорную Алёнку.
