Только Клавдия Петровна да Нюра хлопотали, любовно повторяя, – девочка наша, голубка.
Лена ощутила огромное счастье и тихую, светлую радость, от которой сами собой лились слезы, а сердце славило Матерь Божью и Спасителя.
Поставив сумку на диван, открыла молнию и достала «куколку» с черной мордашкой. Торжественно подняла на руки.
– Вот! – Только и вымолвила.
Денис широко раскрыл глаза и выпалил.
– Доте! – Затаив дыхание, бережно взял малышку.
– Ну вылитый папочка, – врезалась звонкой литаврой Нюра.
Все взглянули на Дениса, он покраснел.
– А вот еще, – на руках появилась беленькая головка с розовыми щечками.
– Сын! Мальчик, – руки Михаила невольно потянулись к ребенку.
– Ну вылитый папочка, – звякнула, как медные тарелки, Нюфара.
Теперь все уставились на Котова.
– Близнецы. – Лена, обессиленная, присела. Палка упала, громко стукнув о пол. Дети проснулись, но не заплакали, а с интересом водили глазками по сторонам.
Повисло напряженное молчание.
«Разве так может быть? Чьи же это дети?» – Клавдия Петровна и Федор Степанович невольно пожали плечами. Михаил с Денисом боялись встретиться глазами. Но, дзынь, – хозяйка разрядила обстановку.
– Ребята, за это надо выпить. Клавушка, родненькая, помоги. Федюньчик, папуля, стол, стол разворачивай. – Хозяйка засуетилась возле холодильника. В кухне звенели тарелки, рюмки, вилки. – Сыночки вы мои золотые, счастье-то какое! – Гляда на застывшие лица Михаила и Дениса, умильно улыбалась Нюра. – Да, мужикам-то не рожать. Сунул, вынул и бежать. – С упреком изрекла она. – А нам бабам отдувайся. Небось, хорошо на готовенькое-то, папаша? – Припечатала ладошкой по спине Михаила.
Тот от неожиданности чуть не выронил ребенка.
– Хорошо? – Получил по спине Денис, став от этого прямее и выше.
«Что она несет? – Маразм, маразм. – Недоумевала Клавдия Петровна. – Но в самом деле, кто же их отец? Нельзя же родить сразу от обоих!».
Но белая и черная мордашки таращили глазками. Скоро их крохотные личики сморщились, захныкали.
– Кормить надо, – спохватилась мамочка и, отобрав детей у папаш, ушла в другую комнату.
Все замолкли.
Только Нюфара не угомонилась. Набросала на стол капустку, селедочку с луком, поставила огромную кастрюлю с разваренной картошкой, достала из холодильника банку с огурчиками и бутылку водки.
– Гости дорогие, к столу, – потирая ручки, скомандовала она. – Такое дело надо обмыть, да, дед?
Федор Степанович согласился, но как-то неопределенно. Ему было отчего-то неловко. Он все время хмурился, курил одну за другой папиросы.
Нюра разлила по первой, подняла рюмку. – За нашу дочечку, Леночку и ее деточек!
Денис жил и работал в России не первый год и многому перестал удивляться. Но никак не мог привыкнуть к тому, что каждое дело на Святой Руси начинают не с молитвы и благодарности Всевышнему, а с бутылки. «Наверно именно в этом и кроится загадка русской души», – решил он и вслед за всеми махнул свой стопарик.
– Небось, в Африке такой нету? – Наливая по второй, усмехнулась хозяйка.
– Денис не из Африки, а из Соединенных Штатов Америки, бизнесмен, – не выдержав, одернула ее Клавдия Петровна. – Но, уловив угрюмый взгляд Михаила, поспешно добавила, – а Миша – летчик.
– Ух ты, пилот? – Оживился Федор Степанович и крепко пожал Котову руку.
– Штурман.
– А я пилот первого класса. Был, – смутился, вздохнул, – а сейчас на пенсии.
– Во, дела! Ну, папаши, ну, молодцы! Один – большой начальник, другой, как есть, ясный сокол. За наших родненьких папочек! – Нюра опрокинула рюмку. Остальные, последовав ее призывному примеру, тоже выпили. И, не проронив ни слова, сосредоточенно захрустели квашеной капустой и огурчиками.
Михаил и Денис сидели, как на иголках.
И того, и другого терзала мучительная неизвестность – чьи дети?
«Мои», – решил про себя Михаил.
«Мои, без сомнения», – решил про себя Денис.
Каждый понимал, что встать и откланяться, значит уступить. Только Лена должна сделать выбор и поставить все на свои места.
«Сейчас доченька покормит внучат, и мы поедем. Слушать эту женщину невозможно, городит какой-то бред». – Нервничала Клавдия Петровна. Ей становилось неуютно в гостеприимном доме бывшего мужа.
Федора Степановича клонило в сон. Он извинился, прилег на диван и захрапел. А его супруга, наоборот, развеселилась, достала еще бутылку и без устали наливала. Папаши из вежливости поддерживали тосты, но лица их были мрачные и напряженные.
Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге появился молодой человек в черной кожаной куртке и такой же кепочке с ушками.
Глава 29
Все удивленно уставились на вошедшего.
Выше среднего роста, крепкий, широкоплечий. Черты лица правильные, взгляд настороженный, колючий.
– Квартира Крошкиной? – Подозрительно и сердито спросил он.
– Ну, я Крошкина, – Нюра бодро встала, но, качнувшись, рухнула на стул. Пригладила ладошкой волосы, облизнула губы и с вызовом вскинула голову.
– Где Лена и дети?
– А вы кто? – Вскочил Михаил.
– Так, хорошо, говори, кто ты, – добавил Денис и решительно выпрямился во весь рост.
– Близкий родственник, – ухмыльнулся Веселов. Он уже сообразил, что беглянка в другой комнате и шагнул в ту сторону.
– Сыночек, золотой ты наш, – всплеснула руками Нюра, – а у нас радость! – Она снова попыталась оторваться от стула.
– Всем на пол! – Рявкнул гость и выхватил пистолет. – Никто не шевельнулся. – Не рыпаться, застрелю!
Клавдию Петровну зазнобило. Михаил и Денис вцепились глазами в пистолет.
Федор Степанович что-то сладко пробормотал и невозмутимо продолжал «пускать пар».
– Что ты сказал, козел? – Воинственно завопила Нюра и, подскочив, как напружиненная, запустила в гостя тарелкой из-под селедки. Схватила вилку и бесстрашно ринулась «на ствол». Но, отуманенная порцией газа, осела на пол.
Веселов, не раздумывая, отключил мужчин.
– Мамаша, где она?
Клавдия Петровна, гордо вскинув голову, упрямо сжала губы и молча, в упор, дерзко глянула на бандита.
Лена, накормив детей, хотела помыться и поесть, но не смогла перебороть накатившую усталость. Прилегла рядом с малышами и заснула. Спала чутко. Услышав шум и крики, на долю секунды выглянула из комнаты и... будто нырнула в ледяную воду. Но через мгновение ее обдало жаром, по телу разлилась сила.
– Царица Небесна, спаси! – В отчаянии она прижалась спиной к дверям и приросла ногами к полу.
Веселов таранил хлипкую дверь плечом. Она заскрипела и начала поддаваться. Мощные удары участились. Скоро голова Виктора просунулась в щель. Их лица почти соприкасались.
– Открой, – шипел Веселов.
– Нет, – по-звериному зарычала Лена и со злостью плюнула ему в лицо.
