Вы бы, господин хороший, вместе с братаном угомонили мамашу. Соседям от нее житья нет. Смотри, Крошкина, следующий раз оформим. А сейчас разбирайтесь тут с сыновьями, дочками, внучками, зятьями, – только тихо! – Сержант козырнул.
Патрульная машина скрылась.
– Какой папулья? Кто гомонит? Где ребьёнки? – Очнулся Денис.
– Какой зятек? – Поддержал его Михаил.
Мать сняла с себя пальто, накрыла им дочь, обняла и поспешила в квартиру, где их встретил богатырский храп Федора Степановича.
– Надо горячую ванну, – предложила Клавдия Петровна.
– А потом водочки, водочки, – Нюра загремела посудой.
Лена вымылась под душем, высушила волосы, выпила водки. И, действительно, стало лучше.
«Надо все объяснить. Ведь здесь самые близкие мне люди, – решила она. – Сколько раз я звала их на помощь, и вот теперь они рядом».
Вошла в комнату, села в кресло и начала рассказывать, ничего не утаивая.
Крошкина беззвучно утирала слезы.
Клавдия Петровна держала свою девочку за руку и гладила по голове. Услышанное казалось ей невероятным.
– Не муж он мне, я нарочно так сказала, чтобы милиция отцепилась.
«Она хотела отдать моего ребенка, почему?». – Терзались Михаил и Денис одним и тем же вопросом. Но присутствие «мам» мешало спросить об этом.
Котов все же не сдержался.
– Я же просил, Лёнчик, давай до командировки распишемся. И ничего бы не произошло.
– Да, да, – закивала головой Клавдия Петровна.
– Так, хорошо, – горячился Денис. – Я обиснял. Хелен, будь мой жен. И все о, кей. Никакой бандыт, нет погоня.
– Да, да, – соглашалась Клавдия Петровна.
Мужчины поглядели друг на друга.
– Ты ей голову заморочил, – сопя, набросился Михаил на Дениса.
– Так, хорошо. Нет, ты уежат, бросат летат. А она быт мой жен, делайт мой ребьёнки, – объяснял Гулдинг.
– Тихо, петухи! – Крошкина грохнула кулаком по столу. – Соседи снова ментов кликнут. Всех заметут и отдубасят. А с тебя, Дениска, еще и баксы снимут. Благодарите Бога, что все обошлось, а внучков золотых мы найдем.
– Конечно, – обрадовалась Лена. – От перебранки «женихов» она стушевалась, виновато втянула голову в плечи, достала иконку. – Господи, Царица Небесная, помоги, подскажи.
– Так, хорошо, быстро заявить полис. – Предложил Денис.
– В милицию или лучше в прокуратуру, дело ведь серьезное, – поддержал его Котов.
– Обязательно, – согласилась Клавдия Петровна.
– Нет, мама, – у них везде свои люди, это опасно, они могут убить детей.
– Да, милая, ты права, сейчас ужасные времена.
На диване сладко посапывал Федор Степанович.
– Ладно, утро вечера мудренее. Всем спать. – Распорядилась Нюра и, подтолкнув «папочку», стала устраиваться рядом с ним на диване.
Клавдия Петровна направилась в самый дальний угол квартиры. Забралась в кресло и укрылась пледом.
Михаил с Денисом удалились на кухню.
Лена скрылась в маленькой комнате. Когда все уснули, она тихо скользнула в коридор, надела мамино пальто, шапочку, обулась и вышла на улицу. Теперь Мохова знала, как поступить.
«Роддом. Тот, в очках, в белом халате, с галстуком, он все должен знать. Правда, еще очень рано. Совсем темно. А он с девяти принимает. Но пока доберусь, как раз во время буду». – Лихорадочно стучало в мыслях.
Ехала долго. Автобусом, метро, снова автобусом. Не раз ловила на себе удивленные взгляды. Догадалась, в чем дело. Разговаривала сама с собой.
Прикоснулась к иконе, прошептала. – Помоги, Господи.
Глава 31
«Скорее бы выскочить за кольцо, а там ищи ветра в поле. Главное сосунки со мной, а тебя, девка, все равно достану», – успокаивал себя Веселов, вцепившись в баранку.
Пролетев пригороды Москвы, свернул на проселок, встал у обочины. Без сил упал лицом на руль.
В затылке ломило, в голове кружились: комната, негр, алкашка с вилкой, перепуганная Лена, менты. Он пытался понять, как быть, что делать дальше? Вспомнил перекошенные лица ментов и свою «гранату».
«Здорово я их! Здорово-то здорово, но вооруженный захват заложников – это не шутки. Надо от сопляков избавиться, улики сбыть». – Набрал номер шефа.
– Станислав Иванович, – стараясь говорить спокойно, начал Веселов, – задание выполнил, дети в машине.
– Молодец. – Похвалил Гробовщенкин. – От меня и руководства благодарность и поощрение. А как мамочка? Не ерепенится?
– С ней промашка вышла, сбежала, но я ее достану, обязательно достану, – заверил Виктор.
– Как сбежала? Где она, толком объясни.
Виктору ничего не оставалось, как доложить обстановку.
«Милиция, заложники, граната, погоня, крики». – От «страшных» подробностей, у Станислава Ивановича сильно забилось сердце и стали путаться мысли.
– Меня, наверно, ищут. – Заключил Веселов. Я привезти детей не смогу, Может, вы сами подъедете и заберете?
– Нет, нет, – зашептал от страха Гробовщенкин и быстро стал соображать, как бы не влипнуть в историю. – Витя, сделаем так. Про заложников забудь. Их нет, и не было. С сегодняшнего дня это твои дети, а она – твоя жена. Понимаешь? У вас семейная ссора. К фонду беглянка никакого отношения не имеет. Немедленно вернись и отдай детей. Это ее успокоит. Чуть что, стой на своем – дети твои.
– Да кто ж мне поверит, Станислав Иванович?
– Зачем ты их захватил?
– Вы приказали.
– Молчи, – завизжал Гробовщенкин в панике, – тебе известно, чем это пахнет? Следствие, проверки. Ты весь фонд утопишь, тебя первого по собственному желанию уволят. Верни детей и больше мне не звони. Не сумел справиться без шума, выкручивайся сам. Все. Точка. Я тебе ничего не приказывал. – Он отключился.
Веселов мысленно представил вытянутое, худое лицо, острый длинный нос и тяжелый подбородок начальника службы безопасности – Николая Ивановича Бессмертных. Кащея – как его звали между собой сотрудники фонда. Его нудный, спокойный голос, «ласковую», широкую улыбку: «Работа у нас хорошая, интересная. По собственному желанию никто не увольняется, разве что в связи со смертью, шутка!».
Проглотил подкативший ком в горле, подумал. – «Да, они везде найдут и уволят. Но как я теперь детей верну? Муж, ссора – чушь. Стоит в город сунуться, менты сразу загребут. Может их здесь, на обочине оставить? Уехать и звякнуть в милицию, пусть забирают».
Опустил окно, выглянул в холодную тьму.
«Нельзя, и часу не пройдет, окочурятся, – мелькнуло в голове. – С повинной явиться? Глупо. Чистосердечное признание – твердый шаг к скамье подсудимых, – истина известная. – Ну и влип. Все из-за тебя, оглашенная».
Но почему-то зла на Лену не было. Вспомнил, как бросил ее на дороге. Подумал. «Не сильно задел? Если бы она не упала, я бы не тут не сидел, а у ментов. Получается – еще и меня спасла. Так на то и жена». – Невесело рассмеялся.
Взгляд упал на образок Николая Угодника.
