Солнце припекало изрядно, и археолог сильно пожалел, что не имеет возможности вылить себе на голову пол-литра воды и хорошенько взбить прическу. Прямые лучи без труда пробивали тонкую ткань рубашки и обжигали плечи.
– Воротник к вечеру черный будет, – подумал Атлантида и оглянулся на толстяка. – Вы еще не передумали, сэр Теплер?
– Обживаться, так обживаться, – решительно тряхнул головой Вайт, разбрызгивая в стороны крупные капли пота. Излишки жира вытапливались из него, словно бедолага попал в огромный гриль и к концу дня должен превратиться в жаркое, но миллионер не отступал: – Вперед, за дичью!
Километра через два каменистая равнина неожиданно нырнула вниз, в широкое, поросшее папоротниками тенистое ущелье. Воздух моментально стал густо-парным, но после раскаленной равнины казался прохладным. Почва под ногами помягчела, увлажнилась, но вот хоть маленького родника, на существование которого так рассчитывал археолог, здесь не оказалось. В воздух взметнулось несколько стрекоз, каждая длиною в руку. И опять не то, ни се: для нынешнего времени, кайнозоя – великаны; для мезозоя – мелочь.
– Переходный период, что ли? – недовольно пробормотал Атлантида, но тут вспомнил, что решил забыть про палеонтологию и огромным усилием воли отогнал умные мысли: – Природой надо любоваться, а не о теориях думать!
– Что вы говорите, сэр?
– Красиво тут, говорю, сэр Теплер. Зелень, свежий воздух, простор.
Толстяк вытер пот, с некоторым недоумением посмотрел на оставшееся позади парное ущелье, на удушающе-раскаленное небо, на камни под ногами и кивнул:
– Красиво… Если по «объемке» смотреть.
Впрочем, все было не так плохо: впереди, в полукилометре, маячили зеленые кустики. Значит, там была тень, а может и вода. Земля под ногами опять обрела ощутимый уклон, и идти стало легче.
– Привал, – скомандовал Атлантида, и первым нырнул под странный куст с плоскими, причудливо изрезанными листьями, покрытыми белыми пятнышками спор с обеих сторон. – Нужно немного отдохнуть, чтобы гоняться за вашими ящерицами со свежими силами.
– Можно подумать, вы не любите охоты, – миллионер уселся рядом.
– Я прагматик, сэр, – усмехнулся Рассольников. – Для меня нет охоты, для меня есть только процесс добычи питания. И чем он проще, тем лучше. А в охоте все наоборот: главное не дичь, а участие. Вот как сейчас. Охота вам топать пешком за семь километров, когда на камбузе есть питательный бульон?
– Не надо о страшном, сэр, – попросил Вайт. – Я лучше семь километров пробегу, чем столярный клей есть стану.
– Вы подумайте о том, что добытое мясо придется тащить на себе назад еще семь километров, сэр. Может, после этого бульон покажется намного вкуснее.
Вайт упрямо замотал головой, и Атлантида поднялся на ноги:
– Тогда пошли.
Кусты стали попадаться все чаще и чаще, пока не слились в ровный ковер, доходящий людям до пояса. Чтобы надежно спрятаться, напарникам было достаточно пригнуться, и это вселяло надежду на успех. Двуногие ящерицы уже маячили впереди: они деловито обрывали резные листья, немного мяли их в клюве и проглатывали, высоко подняв голову и настороженно глядя по сторонам. То ли держались настороже, а заодно глотали, то ли глотали, а заодно следили за окружающей местностью.
Охотники двигались полусогнувшись, и над листвой выступали только головы. Странные шарики с глазами, покрытые сверху шерстью, ящеры наверняка видели впервые в жизни, а потому тревоги пока не испытывали. Когда до дичи осталось всего полсотни метров, Вайт сел на землю, вытянул тесак и принялся обрубать ветви с ближайших кустов.
– Что вы делаете, сэр? – удивился Платон.
– Площадку расчищаю, сэр. А то пращу среди ветвей не раскрутить. Не высовывайтесь, пожалуйста. Только бы не спугнуть…
Атлантида, дабы избежать любых обвинений в предательстве, просто уселся под ближайшим кустом, наблюдая за приготовлениями напарника.
Вайт, закончив вырубку «сектора обстрела», выглянул над листвой, опять пригнулся, вложил в изгиб ремня небольшой камушек и принялся раскручивать оружие. Когда праща набрала хорошие обороты, толстяк коротко выглянул, и тут же отпустил конец ремня.
– И-и… Е-е-есть! – восторженно заскакал миллионер, размахивая руками над головой, а потом помчался к поверженной добыче.
Рассольников встал во весь рост. Вдалеке огромными страусинными скачками уносились прочь ящеры, следом за ними с хрустом ломился толстяк, а высоко в небе описывали широкие круги дальние бомбардировщики. Только когда один из самолетов неожиданно сделал взмах и повернул к нему, археолог сообразил, что видит перед собой самых настоящих птерадонов.
– Не, он нашу ящерицу жрать не станет, ему же потом с ровного места не взлететь! – попытался уговорить себя Платон, но получалось плохо. – Разделывайте дичь быстрее, сэр Теплер, – заорал он вслед миллионеру. – А то захребетники уже собираются!
– А-а-а! – истошно завопил в ответ Вайт и рухнул вперед.
– Сэр Теплер, вы целы? – насторожился Атлантида. – Сэр?!
Из-под раскачивающихся листьев донеслась возмущенная ругань, и Рассольников кинулся на помощь:
– Вы ничего не сломали, сэр?
