Андрей перенес чашки в комнату и сходил за пакетом с печеньем. Белкин снял пиджак и, кинув его на кровать, придвинулся к столу. Затем шершаво растер ладони и выудил из пакета румяную фигурку девочки в треугольном платьице.
– Ты не огорчайся, – сказал он. – Наставники не все мерзавцы. Я встречал и нормальных, в основном из молодых. – Иван Петрович откусил девочке голову и лукаво посмотрел на Андрея. – Медлительный он какой-то, наставник твой. Не успевает…
– Что не успевает? – насторожился Андрей.
– Тебе виднее. Что вы тут с ним не успели?
– Да ничего… Ничего не успели.
– Я и говорю: медлительный. Ничего не успевает. – Белкин слазил за следующим крекером, жирафом. Откусить голову жирафу было более чем естественно. – Как там Никита Николаевич?.. – спросил он внезапно. – Не хворает?
– Никита Николаевич?..
– Да, ваш «профессор». И не надо постоянно переспрашивать. Если человек задает ненужные вопросы, это значит, он тянет время. Тянет время, значит обдумывает ответ. Значит, что-то скрывает. А от меня скрывать опасно. Когда сам раскопаю, будет хуже.
Белкин сделал большой глоток и положил рядом с чашкой диктофон. В центре диска горела зеленая лампочка.
– Итак, что ты можешь сообщить об этом человеке?
– Никита Николаевич никого не убивал, – отчеканил Андрей.
– Почему ты в этом уверен?
– У него здоровья не хватит. Вы его видели? Он же еле ходит. Как с конвертера выперли, скуксился старикашка…
Андрей вдруг сообразил, что старикашка профессор и дознаватель Белкин примерно одного возраста. Только Белкин крепче и бодрее. Он бы, вероятно, и с молодым справился.
– Вы, Иван Петрович, чем приличных людей подозревать, лучше бы в лесу порядок навели.
– Откуда здесь лес?
– Не здесь, а у конвертера, в Бибиреве-36.
– Не моя территория, – отозвался Белкин. – Еще чаю можно? Ну и что там, в лесу?
– Насильники орудуют. Средь бела дня, – заявил Андрей, доливая в обе чашки.
– Истории у тебя какие-то… с душком. То девица в кустах, то секс-маньяки… Ну-ка, подробнее.
Андрей рассказал, как все было, – толково рассказал, с деталями, но без лишних эмоций. Даже сам удивился.
– А потерпевшая исчезла, – подытожил Белкин.
– Она испугалась. Да и стыдно, к тому же.
– Стыдно?! Насколько я понял, они не успели. Ну прям как твой Сергей Сергеич… – Дознаватель бросил в рот очередную девочку-треугольник. – Стыдно ей!.. Слышал, что такое страховка за моральный ущерб? Пострадать от маньяка – это лучше, чем в лотерею выиграть.
– Она не пострадала…
– Приз поменьше, но все равно приличный. На машину хорошую хватит.
– Может, машина у нее уже есть?
– Может. Поэтому она и ездит на линейке. Имеет право.
– Вы намекаете, что я вру? Но я честно!.. Зачем мне врать?
– Как зачем? – всплеснул руками Белкин. – Чтобы тему сменить. Я тебя об одном спрашиваю, а ты мне про другое. Вот это видишь?
Он показал на диктофон – возле зеленого огонька горел второй, желтый.
– Это называется «пауза».
– Вы не записывали?! – возмутился Андрей.
– Для твоего же блага. Два злодея, два героя и пропавшая принцесса… Абсурд! Синяки остались?
– Нет, прошли. Илья меня мазью мазал. Народной.
– А себя он тоже мазал?
– Н-нет, кажется.
– Почему? Его ведь били сильнее. Правильно?
– Весь кровью обливался! – горячо подтвердил Андрей.
– Весь?! Каш-шмар! – зажмурился дознаватель. – И где та кровь?.. Еще слово про насильников, и я не поленюсь внести твою ахинею в протокол. И буду по три раза в день брать у тебя свидетельские показания – не дома, а в участке. А то пригласим второго героя, Илью. Интересно: он так же складно набрешет, или запнется где-нибудь?
Илью звать нельзя, смекнул Андрей. Он в тюрьме сидел, у полиции к таким отношение особое. Жалко. Они бы этому Белкину доказали… Жалко, что нельзя.
– Тему закрыли? – спросил Иван Петрович. – Вернемся к делу. Никита Николаевич, твой бывший сменщик… Ну?
Андрей обратил внимание: желтая лампочка погасла.
– Чего?
– «Каво»? – передразнил Белкин. – Когда вы последний раз виделись?
– Недавно. Я проведать его хотел… Сыру ему взял.
– Когда? В какой день?
– Во вторник, после вашего прихода. Вернее, после вас наставник был, а потом я к Никите Николаевичу… в гости. Но он не убивал! Никита Николаевич не мог!
– Сам знаю, – буркнул Белкин. – Если б мог, давно бы в клетке сидел.
– Тогда чего вы на него?..
– Прекрати чивокать! О чем вы с ним говорили? О Тарасове?
– Нет.
– О Павлове?
– Об Аристархе? Да, я сказал, что его убили.
– Ну!..
– Никита Николаевич расстроился. Любой бы на его месте…
– Ты, по-моему, не очень расстраивался.
– Так я этого Аристарха не знал… А он знал! – осенило Андрея. – И Тарасова знал?
– И многих других, – сказал Белкин. – Ныне покойных. Не везет ему с друзьями. Только с человеком сойдется, того уже в землю закапывают.
– Вообще-то… да! Профессор тоже про это… про совпадения всякие и случайные смерти…
– Наконец-то! Рожай, Андрюша. Не хочу я тебя к этому делу прикручивать. И чтоб людей в вашем районе убивали – тоже не хочу. Неправильно это, когда людей убивают. Что еще твой профессор?..
– Ну, меня предупреждал, чтобы не совался.
– Куда не совался?!
– Не помню. А! И про колотушки рассказывал.
– Колотушки?..
– Которыми по башке лупят. Или колотят…
– Вы с ним спятили…
Белкина прервал звонок в дверь. Кнопку отпустили и тут же нажали снова.
– Это кто еще приперся? – недовольно произнес дознаватель.
Андрей прыснул – наставник спрашивал то же самое.
– Что-то сегодня зачастили, – сказал он. – Гости всякие… Я сейчас.
– Сиди смирно, я сам.
Иван Петрович встал из-за стола и надел пиджак.
Андрей вывалил из пакета остатки печенья и прислушался. Он опасался, что это Илья, – сводить Илью с полицией ему не хотелось. С другой стороны, кроме Ильи, никто прийти не мог. Андрей выбрал черепашку с маковыми зернышками на панцире и тревожно замер.
