– По лбу.
– Великолепно!
– Потом его отвезли за город… И запихнули в «Запорожец».
– И все?
– У него забрали синхронизатор.
– Значит, по версии Дрозда, это нападение с целью отнять железку. И зачем она мне? У меня своя есть. И твоя, – напомнил Лис. – А в пятидесятом их можно купить хоть коробку… – Он покосился на часы и молча взял у Олега еще одну сигарету. – Простой финт: выдать компенсацию за вторжение, чтобы ты боролся не с нарушителем, а с оператором. Но на такую дешевку попадаются только полные олухи… – Лис поймал свирепый взгляд Олега и примирительно добавил: – Или новички… О чем он тебя просил? Предупредить?
– Да. Сказать ему, чтобы он не открывал тебе дверь.
– Значит, откроет… После получит в лобешник и очнется за рулем раритетной тачки. Без синхронизатора. Явится к вам на базу… уже с синяком?..
– С шишкой…
– Ну да… и с жалобами на местных хулиганов. Попробует запустить все по второму кругу и пошлет тебя на опережение.
– А если он запустит опять, если кто-нибудь придет не за час, а за два и в итоге успеет?
– Нормальные люди такие операции больше одного раза не исправляют, – слишком сложно. Когда чувствуешь, что кто-то вмешивается, кто-то не слабее тебя самого, тут же бросай, это мой совет. Иначе будете петлять, пока совсем друг друга не запутаете… Вообще-то, я здесь с утра сижу, – рассмеялся Лис. – Все сигареты выкурил. До-олго тебя ждал…
– Так ты… заранее?! – воскликнул Шорохов. – Ты то же, встроил меня в свой план изначально?..
– Это Дрозд тебя встроил, а я только учел. С обстоятельствами не надо бороться, их надо использовать. – Он снова посмотрел на часы. – Без двадцати уже… Пора, наверно, побеспокоить.
– Ровно в семь, – возразил Олег.
– Какая разница? Звонок обычный, или с выпендрежем?
– «Дзы-ынь… дзынь-дзынь… дзы-ынь…» – изобразил он.
Сорвав со шпингалетов коридорную дверцу, Лис прошел вправо и остановился у пухлой обивки с бронзовой табличкой «131».
– Шапку надвинь! – прошептал Олег.
Отмахнувшись, Лис четыре раза надавил на кнопку и, как только ему открыли, пальнул в проем из станнера. Толкнув дверь, он чуть сдвинул тело и поманил Олега.
– Давай вместе, один не допру…
– Ты что?.. Ты все делаешь не так! – горячо заговорил Шорохов. – Он не должен был тебя видеть, он…
В прихожую выглянула средних лет женщина и, ойкнув, сползла по стене. Лис воткнул станнер в ремень и взял Дрозда за ногу.
– Все не так! – отчаянно повторил Олег.
– Да… – крякнул Лис. – Бери его… На кухню, что ли?.. Нет, в комнату…
– Он же все по-другому помнит! Как в первый раз было!
– Ты неусидчив. Сорок минут перед тобой распинался… Сюда его неси… Сорок минут!.. а ты и не въехал. Не было никакого «первого раза», понятно?
Они перенесли тело в спальню, но на кровать его закидывать поленились и положили на пол. Дрозд не двигался и смотрел строго туда, куда поворачивалась голова.
– Как это не было?! – спохватился Шорохов.
Лис заволок в комнату женщину и пристроил ее рядом с парализованным оператором.
– Баба должна быть местная, – пробормотал он. – Разберутся…
– Но первый раз… – выдавил Олег.
– Ты утомляешь, фрэнд. «Первый раз» – это какой? Когда Дрозду разбили лоб и куда-то отвезли? Во сколько это было?
– Я же говорил: в семь вечера.
– Вот! А сейчас еще без пятнадцати. И по башке его лупить не надо, он и так в кондиции. Разве нет?..
Шорохов закусил губу.
– Да…
Лис порылся в гардеробе и достал оттуда плотный фланелевый мешочек на шнурке. Сделал он это совершенно уверенно – похоже, место, где лежали бриллианты, ему было известно.
Он вышел из комнаты, и через секунду в туалете раздался рев бачка. Вернувшись, Лис скомкал пустой мешок и сунул его себе в плащ.
– Не по силам ты ношу выбрал, Дроздяра…
– Ты высыпал их в унитаз? – тревожно спросил Олег.
– Считай, что камней здесь и не было.
– Думаешь, Дрозд исправит свое вторжение?..
– Думаю, найдется тот, кто все это компенсирует. И самого Дрозда… тоже компенсирует… определенным образом. – Лис извлек мнемокорректор и выставил на дисплее:
– Стой! Ты что, собрался их бросить?! Никто из наших не знает!..
– Для нас это скорее хорошо, чем плохо.
– А довести до конца?.. Их нужно передать Службе. Дрозда, по крайней мере.
– За доставку нарушителей мне не платят, – сказал Лис, направляясь к прихожей. – Идешь, нет?.. Или тут останешься? Чужую шишку получать.
– Ты его все-таки сдал… – догадался Шорохов. – Но не Службе…
– Тем, кого он собирался кинуть, – утвердительно закончил Лис.
– И они сюда нагрянут, в семь часов ровно. И разобьют ему башку, и…
– Зачем? Он и так лежит. Удар в лоб, поездка за город и прочее – это все могло быть. Но этого не будет. Нет причины – нет следствия.
– Ты такой же предатель, как и Дрозд… – медленно выговорил Шорохов. – Просто сейчас твои интересы совпали с интересами Службы. И то – частично.
Лис вышел из квартиры и кинул ему в руки скрученный ремень.
– Счастливо…
На старт он не потратил ни одной лишней секунды – дата в синхронизаторе у Лиса была набрана загодя.
Внизу тронулись оба лифта, и Шорохов, подозревая, что это едут за Дроздом, торопливо затюкал по маленьким клавишам.
Лис лишил его возможности что-либо исправить – появился здесь утром и… ждал, вот и все. Как просто и как сложно… Олег снова ему позавидовал – но уже не благородно, а по-черному. Лису всего-то и нужно было, что время и место. Остальное – переменные, так он сказал. Все – переменные: Шорохов, Дрозд, женщина-посредник, успевшая разве что пискнуть, какой-то фантастический «Запорожец»…
Шорохов посмотрел на табло и шмыгнул носом. Что его особенно смущало, так это красный «запор» и вообще вся история с поездкой Дрозда на двенадцатый километр. Откуда она взялась, если ее не было? И, главное, уже не будет…
Видимо, оттуда же, откуда и разговор про сигареты «Новость», ответил себе Олег. Разговор, который помнит только он. Эти события – из плоскости вероятного, из некой несостоявшейся реальности, не вошедшей в чистовую редакцию магистрали. Вроде галлюцинации. Вроде ложной памяти. Там все это и осталось – в мусорном ведре, куда кроме него никто никогда не заглянет.
Олег включил синхронизатор без одной минуты семь – оба лифта уже поднялись, и створки дрогнули, начиная раздвигаться. Не мудрствуя, он выбрал точку, где они расстались с Лопатиным, – половину пятого
