кто-то обнаружить это вторжение.
Олег впечатал кулак в ладонь. Официально он сейчас находился всего в неделе от своего настоящего, в роддоме с гражданкой Цыбиной, и если его попытаются найти, то звонить ему будут в декабре. У двойника телефона нет, он не ответит. А Лопатин его наверняка ищет – не каждый же день меняется реальность.
«Я надеюсь…», – суеверно добавил Шорохов.
Сократив путь через проходной двор, он выскочил на проезжую часть и замахал руками. Между пальцев у него трепетала купюра в серо-зеленых тонах, и желающий подвести нашелся сразу.
– «Щелковская», – бросил Олег, заваливаясь в машину.
Как бы он ни торопился, перед возвращением следовало захватить зимние вещи. Если повезет, Лопатин про этот вояж ничего и не узнает. Олега снова не за что было наказывать: поход к самому себе, как и предыдущий поход к Рыжей, окончился ничем. Сначала Шорохов опасался совершить вторжение, потом наоборот – желал, но в обоих случаях ему этого не удалось.
«А Лопатин грозился, что стану преступником… – подумал он. – Слабовато у меня пока получается».
Чтобы не тратить времени, Олег набрал номер справочной. Данные он продиктовал в полном объеме, и ответ пришел сразу: «в Москве и области такой не проживает».
Шорохов со стоном откинулся на сидении.
– Не расстраивайся, они всегда тормозят, – сказал водитель. – К ним сведения через два-три месяца приходят. А сейчас еще старые могут быть.
– Старые?.. Это скорее плохо, чем хорошо…
– Потерял кого-то?
– Себя.
На этом разговор был окончен.
К автовокзалу подъехали около двенадцати. Олег влетел в камеру хранения, как в тронувшийся поезд, и у стены с ячейками поскользнулся: дверца болталась, пакета внутри не было. Шорохов обошел всю секцию, проверил еще раз – не ошибся, ячейка та. Пустая.
Это была не проблема, а если и проблема, то решаемая. Так себе говорил Олег. Так он себя успокаивал. Одежду он оставил в камере примерно без двадцати десять. Можно было вернуться в ту же точку – или минутой позже, дабы не смущать народ, – и сразу забрать. Можно было перенестись и к самому моменту закладки, чтобы не хлопать дверцей понапрасну. В этом случае появятся свидетели, но два одинаковых человека – это еще не сенсация. Лишь бы он там был, второй Шорохов. Теперь, после звонка в справочную, Олег ни за что не мог ручаться. По «старым сведениям» он в Москве не жил, о «новых» и думать не хотелось. Если из событийной линии выпал такой существенный эпизод, как отправка шестидесяти курсантов на базу… Олег боялся вообще себя не встретить. И дело было, конечно, не в шмотках.
Сортир – ничего лучшего он не придумал.
Шорохов кинул в ведрышко пятирублевую монету и вошел в пронзительно пахнущий кафельный карцер.
– Опять ты?! Куда?! – тявкнула ему в спину женщина на кассе.
– Вам-то что?.. – огрызнулся Олег.
Свободных кабинок было много, но половина дверей оказалась без задвижек. Финишировать в обществе какого-нибудь натуженного посетителя не шибко хотелось, и Олег с начальственным видом принялся обследовать шпингалеты. Третье место слева его удовлетворило. Шорохов закрылся и, выставив синхронизатор на «09:45» нажал кнопку старта.
Дверь имело смысл запирать при перемещении в будущее. Никак не в прошлое. Это Шорохов осознал, еще не успев толком осмотреться.
А осматривать было особенно нечего: в тесной кабинке, неловко пристраиваясь на унитазе, ворочался мужик – багровый лицом и, как на зло, необъятный. Если б синхронизатор не имел запрета на финиш внутри материальных объектов, Олегу пришлось бы выдергивать ногу из чужого тела, или наоборот – что-нибудь могли выдернуть из него самого.
– Я выйду… – тактично предупредил он.
Багровый медленно моргнул и вдруг заорал таким басом, что у Олега заложило уши. Сорвав задвижку, он выскочил из кабинки, столкнул кого-то у писсуаров и помчался прочь. На пути подвернулась тетка без возраста и практически без пола, почему-то в белом медицинском халате.
– Хулиган! – взвизгнула она, проворно отшатнувшись.
Кассирша зачем-то попыталась его удержать, но не смогла – рука цапнула Олега за джинсы и скользнула по ремню.
За пределы туалета инцидент не вышел, и Шорохов благополучно затерялся в людской массе.
На этот раз ячейка была закрыта, и Олег, боясь сглазить преждевременной радостью, крутанул ручки.
Пакет лежал. Шорохов осторожно, словно воровал тротил, заглянул внутрь – все оказалось на месте: и куртка, и ботинки. Он посмотрел на часы – без десяти десять. Чтобы догадаться, почему в полдень вещей уже не было, особой прозорливости не требовалось.
Прижимая пакет к бедру, Олег пересек зал и вышел к стоянке. Его вдруг посетила шальная мысль, что в этот раз с автобусами может сложиться как-то иначе. Чем «этот раз» отличается от «того», Олег не вполне понимал, но на всякий случай решил проверить.
Безумная надежда на чудо не отпускала его до тех пор, пока он не заметил в толпе своего двойника. Еще один Шорох, с недопитой банкой фанты, напряженно бродил по площади и выискивал взглядом служебные «ЛиАЗы». Автобусов не было.
Большое табло показывало две минуты одиннадцатого, и Олег, оставаясь в тени от навеса, направился к перекрестку.
Зайдя за угол, он обнаружил маленькое летнее кафе на пять столов, почти пустое – приезжим было не до шашлыка, а москвичи вокзалами брезговали. Шорохов отметил, что отсюда просматривается вся автобусная стоянка, и пассажиры в том числе. Если б он знал об этом месте заранее, то предпочел бы сидеть тут, а не болтаться под солнцем, но кафе скрывалось за ровной шеренгой молодых тополей, и с площадки его было не видно.
Олег уже прошел мимо, когда боковое зрение вдруг выделило что-то знакомое.
Под широким тряпичным зонтом сидел мужчина – худой и сутулый, с литровой кружкой пива. Шорохов отстраненно подумал, что именно от крайнего столика и открывается идеальный обзор; соберись он понаблюдать за вокзалом еще – непременно устроился бы тут.
Олег помедлил и, якобы укрывая зажигалку от ветра, снова повернулся. Удобная точка для слежки его не интересовала – с автобусами он уже все выяснил.
Мужчина за столиком. Что-то в нем было… такое, тревожащее…
Лицо скрывалось за огромной кружкой с логотипом очень популярного, но не очень вкусного пива, и это было явно намеренно. Едва сделав глоток, мужчина поднес ко рту щепотку чипсов и опять заслонился, уже другой рукой. К Олегу он сидел боком и вряд ли вообще его видел. Если он и прятался, то, вероятно, от кого-то на площадке.
Шорохова теребила мысль о сборе в Службе и о том, что Лопатин его давно ищет, но ищет не там, однако этот чужой полупрофиль Олега не отпускал.
«Взять бутылочку поменьше, – решил он, – и что-нибудь пожевать. Присесть рядом, вон там, слева. Не будет же этот тип вечно загораживаться. Тогда бы уж газету с дыркой принес, как все нормальные шпионы…».
Шорохов зашел за декоративную оградку с привязанными клеенчатыми листьями.
«А можно еще проще. Гораздо проще».
Он бросил почти целую сигарету в урну и взял новую.
– У вас огонька не будет?..
Мужчина поставил кружку и начал медленно поднимать голову. И прежде чем Олег увидел что-то конкретное – нос или ухо, – он уже знал, кто тут сидит. У крайнего столика под широким рекламным щитом. На угловом месте, идеальном для наблюдения за площадкой, в частности – за Шорохом, который до сих пор
