рядом со мной. – Он самостоятельно не в состоянии за поручень держаться, не то что… Вам придется поддерживать его всю дорогу, а то упадет и расшибется.
– Ну ладно, – согласился русый, пряча наручники, и толкнул брюнета в бок. – Пошли.
Оба кабинетных сели ко мне в салон – а меня усадили на два матраца по центру, прислонив спиной к перегородке между кабиной и отсеком, – и колонна из двух авто тронулась.
– А Женя не поедет? – слабо вскинулся я. – Почему?
– Это любовь, – выспренно произнес русый. – Светлое чувство. Понимаю.
– Он врач, – пояснил брюнет. – Его дело – обрабатывать таких, как ты. В операциях не участвует.
– Это хорошо, – заметил я.
– Чего хорошего? – удивился русый. – Тебе какая разница – участвует он или нет?
– Хороший человек Женя – хоть и гад, – сообщил я свое мнение. – Душевный. Было бы жаль, если бы его вместе с вами завалили.
– На поправку пошел, – весело оскалился русый. – Каламбурит. Это хорошо – клиент будет доволен.
– А с чего ты решил, что нас должны убить? – неприятно озаботился мнительный брюнет. – Откуда такие предположения?
– Это не предположения, – я с натугой ухмыльнулся. – Это факт. Вы предатели. Чеченам соплеменника продаете. А они враги. Они вас обязательно завалят. Мы вот тоже в свое время связались с ними…
– Не хер было связываться с кем попало, – оборвал меня русый. – Нужно быть разборчивее в знакомствах. А мы не предатели. Мы же не друга-соратника продаем. А наемного убийцу, которому по закону любой страны положена исключительная мера. Так что сиди и помалкивай…
Через полтора часа непрерывной езды по ухабистой дороге колонна остановилась. Кабинетные вышли из салона, а ко мне тотчас же залезли двое камуфляжных хлопцев и, оставив двери открытыми, сели рядом, положив автоматы на колени.
Снаружи вовсю свирепствовало мглистое утро. Порывы шквального ветра залетали в салон «рафика» и назойливо лезли мне под куртку. Я быстро озяб и попросил своих стражей закрыть дверь.
– Терпи, мужик, – незлобиво буркнул один из них. – Нам надо за вождями следить – как махнут, тебя тащить туда. Потерпи – недолго уж…
А вожди в это время о чем-то договаривались с высоким горцем в длинном пальто и папахе. Горец стоял на фоне темно-синего джипа «Ниссан», за ним расположились четверо боевиков с автоматами, которые настороженно озирались и ежились от неуютной погоды. Обзор был ограничен, и я не мог определить, в какой местности мы находимся, но где-то невдалеке шумела река, стремительно мчавшаяся меж скал.
– Терек, – сказал я. – Мы находимся недалеко от Сарпинского ущелья, верно?
– Тебе какая разница? – удивился один из камуфляжных. – Твое дело теперь… Все, Леха машет. Потащили!
Действительно – кабинетный брюнет обернулся в нашу сторону и помахал рукой. Камуфляжные подхватили меня под мышки и потащили к договаривающимся сторонам.
Пока они меня тащили, я осмотрелся и чуть не присвистнул от удивления. Вот так чудеса! Это что – роковое место для меня? И пусть попробует кто-нибудь после этого сказать, что предопределение – плод выдумки фаталистов!
В пятидесяти метрах от нас шумел Терек. Противоположный берег его поднимался высоким обрывом, но в обрыве этом имелась весьма пологая промоина, по которой при желании запросто мог проехать хороший импортный внедорожник. А вокруг нас на необъятном пространстве раскинулись заросли дубового леса. В общем, не буду утомлять: это был тот самый брод с казачьего берега на чеченский. Тот брод, до которого в свое время мы не доехали каких-нибудь ста метров. А вот он – обрыв, с которого мы в свое время лихо сиганули в Терек. Не сами, конечно, – минометчики Рашида помогли…
– Здравствуйте, уважаемый, – проговорил я по-чеченски, изо всех сил стараясь придать своему слабому голосу твердость. – Приветствую вас на своей земле.
Высокий седой горец пристально смотрел на меня немигающим взором, беззвучно шевеля губами и покачивая головой. Ничего хорошего в его взгляде я прочитать не сумел. Сейчас вытащит родовой кинжал и начнет с ходу кастрировать – они мастера на такого рода шутки.
– Здравствуй, сынок, – произнес наконец горец. – Ты очень хороший воин – я знаю. Я даю слово – мы не будем тебя унижать. И еще… Я тебе обещаю, сынок, – смерть твоя будет ужасна…
Часть вторая
Глава 1
– Вы уверены, что вам не нужна эта информация? – с хорошо различимым отчаянием в голосе продекламировал кабинетный № 2 – тот, который брюнет. – Я полагаю, вы не совсем объективно оцениваете степень важности предлагаемых вам сведений, уважаемый Гасан! Я полагаю, вы с непозволительной поспешностью отказались от такой замечательной возможности прояснить одну из самых страшных тайн последнего десятилетия, которая по своей значимости сопоставима разве что…
– Ты здоров? – нетактично оборвав витиеватости брюнета, поинтересовался по-русски высокий седой горец, пристально глядя мне в глаза. – Тебя не лишили мужественности?
– Я здоров, – успокоил я седого, ежась от пронизывающего ветра и с вялым любопытством поглядывая на кабинетных – рожи у этих отчего-то вытянулись, глаза потемнели, и вообще выглядели они оба в данный момент крайне обескураженно. Как будто седой их походя надул, не прилагая к этому особенных усилий… – Если ты подразумеваешь под мужественностью наличие детородных органов, то с этим все в порядке.
– А почему ты так выглядишь? – не отставал седой, недоверчиво обшаривая меня взглядом. – Ты не умрешь в дороге?
– Они кололи мне какие-то препараты, – наябедничал я, кивнув в сторону кабинетных. – Хотели тайну узнать.
– Узнали? – заинтересованно вскинул правую бровь седой. – Ты сказал им?
– Что они хотят, я того не знаю, – злорадно сообщил я. – Зря старались.
– Вы обещали, что он будет выглядеть хорошо! – недовольно заметил седой, ни к кому конкретно не обращаясь. – Он долго будет в таком виде? Вообще сам ходить сможет?
– Через трое суток будет как огурчик, – пообещал кабинетный № 1 – тот, который русый соответственно. – Он у вас проживет трое суток?
– Это уже наши дела, – недовольно дернул уголком рта седой и, обернувшись к «Ниссану», крикнул по- чеченски: – Хафиз! Отложи один, неси сюда. Как будешь готов, дай мне знак. Я скажу, когда выходить…
Русый вопросительно уставился на брюнета. Тот повернулся боком к горцу и показал русому один палец. Русый огорченно крякнул и уточнил на всякий случай:
– Значит, главный зачинщик тебе не нужен… Я правильно понял, Гасан?
– Правильно, дорогой, – согласился седой. – Вообще у нашего рода врагов много. Всех ведь не перестреляешь.
– Но именно этот человек сделал заказ! – напористо напомнил русый. – Именно он нанял их, – кивок в мою сторону. – Если бы не он, ничего бы не произошло… Разве не так? Неужели тебе все равно? Эти, – опять кивок в мою сторону, – лишь инструмент, орудие убийства. Убийца – тот, кто делал заказ!
– У вас есть еще месяц, – проигнорировал сентенцию противной стороны седой. – Найдете еще троих – будет вам еще три «лимона». Нормально ведь?
– Это нереально, – махнул рукой русый. – Считай, что они трупы. Можешь поверить моему опыту: если бы они были живы, он, – тычок пальцем в мою сторону, – давно бы все рассказал.
– Ты не видел их трупы, – покачал головой седой. – Я тоже не видел. Значит, будем считать, что они живы. Месяц. У вас есть еще месяц…
– Я отложил, – послышался голос со стороны джипа – правая передняя дверь приоткрылась, в образовавшейся щели возникла плохо выбритая физиономия горского типа. – Нести?
– Приготовились, – бросил по-чеченски седой, адресуясь к четверым боевикам, расположившимся на заднем плане у джипа. – Когда они пойдут к своим машинам, рассредоточьтесь. Хафиз – чемодан отдашь мне, потом назад. Прикроешь меня, пока они будут считать. Давай неси.
Из джипа вышел крепкий мужик лет тридцати, облаченный в импортный камуфляж, – в руках его был небольшой черный «дипломат».
