ноздри своей… Мммм…
Естественностью. Эта дрянь пахнет неправильно, непривычно, хочется перевернуть чашку и вылить мерзость на пол, но ты сидишь и просто шевелишь ноздрями, вбирая этот самый неправильный аромат.
– Другие условия, другой разговор. Все другое, – сказал Кацураги, снимая ноги с консоли. Длиннющие ноги в шикарных высоких сапогах:
никаких каблуков, никаких украшений. Просто добротная и качественная обувь красивой женщины. /'Женщины-солдата»,/ – уточнила я мысленно.
– Ты меня смущаешь, – сообщила войд-коммандер. – Перестань пялиться на мои ноги. Ох, черт.
– Прошу прощения.
– Я пошутила. Тебе срочно требовалось немного порозоветь. Я? Порозовела от такого замечания? Честно говоря, я едва понимала, куда я попала. Вокруг сияли экраны, на которые выбрасывало итоговые данные о битве у Безумия.
Жертвы, разрушения, образцы для исследований, ресурсная информация, статус судов… Передо мной развалясь в кресле восседала помощница Его Тени, которая меня остановила, а потом едва не уничтожила из-за пригоршни воспоминаний. И мы мирно пили кофе. Моя голова трещала, не поспевая за ситуацией.
– С чего начать? – бросила в пространство Кацураги. – У тебя есть минут тридцать времени и большой кредит на вопросы. Среди рвущихся наружу истеричных вопросительных знаков есть один
– главный.
– Мой статус?
– Офицер флота Империи. Капитан, я думаю. На испытательном сроке,
– с издевкой подчеркнула Мисато-сан.
– «Капитан, я думаю». Интересно звучит.
– На самом деле, Аска, твое звание не играет никакой роли. Сейчас для тебя спешно расконсервируют новый корабль, который сушился в нафталине уже много-много лет. У тебя будет особое задание. Контроль
– лично мой. Вот скажи мне, зачем тебе в этих условиях погоны? Я подумала и кивнула. И впрямь, незачем. Говорят, в Черном трибунале вообще нет званий. Круто, я вне системы.
– Второй вопрос. Что с моими друзьями?
– Конкретнее.
– Синдзи.
– Пока засекречено, – пожала плечами Мисато-сан. – В том смысле, что текущего статуса не знаю даже я. Кстати, на вопросы о нем я не отвечу. Не имею права. Еще бы. Выше головы шефа не прыгнет даже Кацураги. Я пожевала губу и уставилась в переносицу новой начальнице:
– Рей.
– Аянами… – протянула войд-коммандер и, поставив чашку на терминал, уселась ровно. – Она в научном штабе. Насколько мне известно, физически с ней все нормально. Подробностей не знаю, но, по рапортам, она боеспособна.
– Нагиса.
– Ааа… Аска-Аска, – вздохнула Кацураги. – Вот за этого кадра тебя бы стоило если и не расстрелять, то хотя бы выпороть. Ну как ты могла позволить ему остаться на борту? Ты же инквизитор!
– Он человек и остался человеком.
– Ну да, – хмыкнула женщина. – Он может непозволительно много, как для человека. А что еще хуже – может неосознанно. Ты игралась с бомбой, у которой попорчен взрыватель.
– Что с ним? – повторила я. Надеюсь, я выгляжу чертовски упертой козой.
– Проходит обследования. Тон ответа никаких надежд не вселял. В целом, научников даже можно понять: относительно безопасный образец из червоточины, который, как проверено, не влияет негативно на людей и среду.
Хорошая игрушка, хорошая.
– Закончили с друзьями? – поинтересовалась Кацураги. Я сцепила зубы и кивнула. Увы, да. Закончили, причем во всех смыслах.
– Теперь кратко о главном. Смотри. Кацураги вывела на главный экран странную стереометрическую проекцию.
– Это волновая характеристика твоего мозга. Если что, я сама толком не знаю деталей, но вот здесь – все не так, как у всех. Так называемая «Десятая аномалия», она же сокращенно – А10. Если все упрощать – а ни тебе, ни мне подробности даром не нужны – то это способность видеть невозможное. В экстренных ситуациях ты… Как бы это… – Мисато-сан защелкала пальцами. – Ломаешь реалистичность происходящего, что ли. Видишь сразу все варианты развития событий.
– Как это?
– Ну вот смотри. Ты даже синхронизируешься не как все, я уверена. Ха, да если бы еще знать, как это – «как все». Нет такого понятия, потому что для каждого синхронизация – это свое. Я, наверное, смотрела излишне скептически, потому что Мисато-сан едва заметно досадливо поморщилась и пожаловалась:
– Почему не Акаги тебе это объясняет? Теперь поморщилась я, но честно ничего не сказала. Сдержалась как-то. Войд-коммандер немного посмотрела на меня, прикидывая что-то свое, а потом поинтересовалась:
– Вот опиши мне, как закончился твой бой? Какие ощущения от обстрела в упор линейными гразерами? Я втянула воздух носом:
– Ничего так. Меня словно баронианец освежевал. Вручную. Кацураги кивнула:
– Если ты помнишь примитивную математику, то огневой контакт при наших встречных скоростях длился менее двух тысячных секунды. Ты должна была получить один болевой пакет и скончаться от шока. Я потянула обжигающий глоток кофе вместо ответа. Упущенная возможность собственной смерти сейчас звучала для меня как-то…
Тускло.
– Вместо этого твой мозг растянул удовольствие, и ты осталась жива, – удовлетворенно сообщила Кацураги. – По логам, ты успела аварийно сбросить скорость, предпринять маневр уклонения и лечь в инерционный дрейф, чтобы избежать истощения активной зоны реактора. /»…И все это – в бессознательном состоянии»,/ – закончила я.
Еще, конечно, неприятно веселил тот факт, что Мисато-сан готова была пожертвовать пилотом, чтобы остановить «Сегоки». Я покосилась на экраны и одернула себя: глупо было даже заикаться о гипотетической ценности жизни в системе уничтоженной цивилизации.
– Мисато-сан.
– Что, Аска?
– Пожалуйста, расскажите мне всю историю. Пожалуйста. Войд-коммандер не стала улыбаться. Она что-то отстучала на клавиатуре и часть экранов погасла.
– Будешь еще кофе? *** Жил-был один мир. Нет, не годится. Жил-был один вид. Тоже не то. Словом, когда-то давно мы как-то незаметно начали расселяться по галактике. Мы щедро раздавали всем встречным-поперечным, осваивали приглянувшиеся планеты и серьезно поверили в то, что люди наведут порядок везде, где захотят. Свой порядок. Ну, кроме изнанки, но там леталось быстро – на остальное плевать. Соседи не спешили нас разочаровывать, жертвы освоения благополучно шли в небытие миллионами, а люди все рожали и рожали.
Говорят, мы на полном серьезе спорили, где же прародина человечества, чуть до гражданской войны дело не дошло. Республики, союзы королевств, Империя. Война-война-война. И вот однажды пропала целая наша планета. Взяла и исчезла с координатных сеток, а на ее месте обнаружили странную дыру в реальности, которая вела в никуда. Во всяком случае, из этой самой дыры никто и ничто не вернулось – до поры до времени. Так в масс-медиа попали данные о червоточинах, но от этого момента начал отсчет еще одной – тайной войны человечества. К этой войне очень кстати подошел трансаверсальный привод, известный всем и каждому как главная бука передовой науки – «дырокол Аустермана». На деле Аустерман, как казалось всем, изобрел контролируемую червоточину, но это была только часть правды. Увы, маловатая часть, потому что по сути он изобрел машину желаний и перевернул наше представление об уютном мире,
