где всегда и везде правы люди – даже если гибнут миллионами.
– … Наш мир – это состоявшаяся реальность, – сказала Мисато-сан. – От всех остальных его отличает слово «состоявшаяся». Вселенная непрерывно плодит варианты развития событий, который гибнут для нас – кроме одного. Тропы расходятся, как «обманки»
прыгающего корабля, сам корабль – наш привычный мир.
– …А как это связано с червоточинами?
– Напрямую, Аска. Напрямую. Варианты невозможно вновь объединить, миры разбегаются навсегда.
Кроме двух.
– Мы не знаем, что случилось с тем нашим миром, – сказала войд-коммандер, рассматривая поверхность дымящегося кофе. – Но одно ясно: мы с ним разошлись по причине настолько несущественной, что он от нас оторвался не до конца.
– Почему?
– За физикой с математикой – к покойному Аустерману или к Акаги.
Ты понять хочешь или запутаться?
– Я не уверена, чего я хочу. …По ту сторону мир был перевернут с ног на голову. Там жили огромные существа, которые плавали в пустоте. Там висели сами по себе неподвижные планеты, умирали нейтронные звезды. Тот мир был обречен – понял первый пилот, проникший на ту сторону с помощью «дырокола». Так началась история нашего противостояния с Закатом. Так началась история лжи. Мы врали себе, грозили ужасами червоточин, инфекциями, информационными искажениями, мы пугали сами себя так рьяно, что вскоре только избранные центры занимались проблемами червоточин и Заката. И Империю это устраивало: устраивала закрытая информация, устраивало то, что баронианцы боятся того мира, как чумы, что сцинтиане молчат о нем, как рыбы. Империю вообще устраивало все, кроме одного. Закат продолжал красть целые планеты – всегда только заселенные.
– Мы не знаем их целей, Аска. Мы даже точно не знаем, что представляет собой наш противник.
– Тогда в чем смысл войны?
– Смотри сюда. На экране показалась поверхность безнадежно мертвой планеты.
Хорошие видеолокаторы, очень четкое позиционирование – и буро-рыжие штормы мелкой взвеси поверх каменистой пустоши.
– Это О90. Уже по ту сторону. Прошло примерно две недели между ее пропажей и обнаружением. Я имею в виду, если что, две недели по локальному времени планеты. Ты не поверишь, Сорью, это была планета-сад. Настоящий раритет, коэффициент терраподобности – ноль-девять-девять-семь.
– Что там произошло?
– Не знаю. И никто не знает точно, – сказала Кацураги, изучая снимки. – «Дырокол» быстро сжирает энергию, корабли не могут там действовать столько, сколько нужно для полноценного изучения. А еще есть Предвестия.
– Что это?
– Предвестие – это доминирующий вид Заката. Возможно, единственный. Общего у них только идиотский внешний вид, – у каждого на свой лад, – локальное всемогущество и желание извести в прах любое проявление человека. На экране замелькали сильно попорченные снимки: какие-то марева, огромные змеи, ломающие крейсера, какие-то объекты вообще вне всяких ассоциаций. Смотреть на этот пандемониум было до безобразия гадко. А потом среди них мелькнула глыба с пучками лент вместо крыльев – и все стало на свои места.
– Я такое видела. Синдзи его убил.
– Догадываюсь. Вы там подобрали своего Нагису?
– Да.
– Чудно. …Тварям присвоили «синий код» – тревогу наивысшего уровня.
Первые два проникновения Предвестий в наш мир закончились рейдами ударных групп во главе со сверхдредноутами. До тех пор, пока не поняли до конца смысл «дырокола».
– Машина желаний, искажающая ткань реальности. Трансаверсальный привод способен вытащить в реальный мир одновременно десяток возможных вариантов развития событий. Или два десятка, или три. Как повезет. Надо только уметь объяснить «дыроколу», как это делать.
– Я – умею?
– Да.
– «Десятая аномалия» и поле продвинутой тактики?
– Да. Две дюжины кораблей вместо одного – две дюжины очень мощных фрегатов, созданных, чтобы убивать таких тугих и неподатливых врагов. Быстрых, хищных, идеально слаженных и тонко управляемых. Флот имени Сорью. Звучит? Звучит. Пусть это флот всего на минуту, мне больше не надо.
– Круто, – сказала я. – За счет психоза и кривого пространства можно экономить на содержании пилотов и судов.
– Круто, – согласилась Мисато-сан. – Но тоже очень дорого. *** Я смотрела в потолок своей новой каюты. Мне простили все – даже убийство Гончей, дали взамен миссию по спасению мира, дадут корабль даже вроде. В каюте было светло и тепло, в коридоре – темно и дул сквозняк, а с собой я еще не разобралась. Ко мне пришел один из стражей. Позванивая и щелкая суставами, он принес мне необходимые вещи и даже некоторые излишества вроде горы салфеток и полотенец. Я лежала, смотрела на молчаливое копошащееся существо, и думалось мне прескверно. /'Я в строю'/. Не этого мне хотелось, но это лучше, чем… Чем. Давай остановимся здесь, Аска, хорошо? Давай, Аска. Твои больные мозги хоть раз тебе помогли – пользуйся. Или ты хотела умереть? /'Риторический вопрос. Но уж какой есть'/. У меня больше не было друзей – их разбросало, уничтожило, а я только сегодня назвала их друзьями. И то только в разговоре с Мисато-сан. И я не могла ненавидеть войд-коммандера – ни за это, ни за все остальное. У меня ведь раньше не было друзей? Не было. Вот и не надо.
– Аска, можно я войду? В дверях стояла Киришима.
– Лучше уйди, а? Девушка кивнула:
– Я понимаю. Она стояла и все не уходила, все стояла и не уходила, а мне только и надо было, что смотреть хоть на что-то, и сама мысль о ее присутствии как-то вдруг перестала быть противной.
– Давайте я останусь, посижу просто, – вдруг быстро протарахтела Мана. – А взамен скажу вам, как только станет доступен Синдзи.
– Ты капитан от психодинамики, что ли? Девушка улыбнулась, шагнула вперед и закрыла за собой дверь. Я уставилась в потолок: хочет сидеть – пусть сидит. Мана шуршала, подтаскивая стул, потом пискнул личный наладонный терминал, и – время пошло.
– Слушай, – не выдержала я. – Чего ты ко мне привязалась? Мана хихикнула, так что мне пришлось отыскать ее взглядом:
капитан неведомого мне «Йонгоки» сидела с ногами на стуле, а ее лицо снизу подсвечивал лежащий на коленях голо-экран. Вот же зараза, устроилась тут.
– Вы три минуты продержались, – пояснила Киришима. – Смешно.
– Еще как. Обычно надоедающих мне я вышвыриваю быстрее.
– Это хороший знак. Я вздохнула: на редкость болтливая девица, так еще и знаки ей какие-то.
– Это плохой знак, Мана. Ты чего ко мне прилипла?
– Мне скучно, – обезоруживающе улыбнулась девушка, и это становилось уже совсем смешно.
– Я тебя веселю? Мана посерьезнела и вздохнула:
– Аска, вам надо…
– …чтобы меня оставили в покое, ясно? Мне друзья без надобности. Киришима повела плечиком, не то соглашаясь, не то влезая в спор.
Ей богу, проще ее игнорировать.
– Вы ведь раньше не оглядывались назад, Аска?
– Что? Серьезное лицо – это ж надо, она еще и так умеет.
– Вы всегда двигались вперед. Вы знаете, что за вами выжигали планеты? Что флот потерял троих агентов, пока внедрял людей в организацию Рыжего? Вы видели только Паракаис, но такого было в разы больше, пока вы… Летали. Больше, Аска. /'Я не спросила у Кацураги, почему сцинтиане напали на
