– С Мисато-сан?!
– Да, Аска, – подтвердила Мана обеспокоенным тоном. – Что-то не так? Как бы тебе объяснить, девочка-солнышко. Я уж даже не знаю.
– Ну, понимаешь, она меня подбила, – сказала я. – Потом отвела на прочистку мозгов, а тут мне навстречу выкатывают коробку с подругой.
А так – в принципе, фигня. Чего б не поговорить с Мисато-сан? Мана потянула носом воздух и нажала несколько кнопок в основании лежака. В глаза она мне больше не смотрела.
– Конечно, – продолжала я, вставая, – твоя наставница просто выполняла долг. Долг у нее такой. Вот только…
– Мисато-сан настояла, чтобы доктор Акаги сначала проверила вас на А10. Это вас спасло.
– А10? Черт. А девочка выглядит обиженной. Позлить ее еще, что ли? Или не стоит? Не могла же умная-разумная Кацураги послать этого солнечного ребенка за мной просто так. Может, она свою ручную зверушку дрессирует. Может, дрессирует меня. Понятно одно: меня теперь почему-то убивать нельзя. Но что еще за А10?
– Мана, что такое А10? Девушка открыла дверь и указала жестом, что нам пора идти. Я осмотрела свою робу-пижаму и согласилась: ага, в таком можно идти.
– А10 – ключ к режиму продвинутой тактики, – сказала Киришима, заботливо закрывая за собой лабораторию. – Это у вас в голове. Я озиралась: интерьер «Тени» оказался под стать внешнему виду.
Темные цвета, какие-то странные сечения абсолютно пустых переходов и коридоров, тусклое освещение. По впечатлениям, я находилась прямиком в кишечнике. Чуть ли не светящаяся Мана смотрелась в этом мраке, как космодромный прожектор. Ну, или, если развивать аналогию, как фонарик зонда.
– В голове, значит. Мутация? – невинно поинтересовалась я.
– Нет. Это, скорее, психическое заболевание. А вот это жестоко. Это прямиком под дых, честно скажем.
– А подробности? – спросила я, стараясь привести в чувства нервы.
– Вам расскажут, Аска. Я кивнула: вряд ли меня решили не разбирать на воспоминания для того, чтобы держать в потемках. Что ж, осталось довольно неприятное, но не то чтобы невыполнимое: отложить вопросы и подождать. Подождать. Мы шли по коридорам «Тени», и пустота уже начинала нешуточно пугать. За каким дьяволом стоить такую махину, прокладывать километры ходов, по которым никто не ходит? Огромный сверхдредноут, несомненно, жил: что-то гудело, слышались сдавленные вздохи машин, за стенами и дверями двигались. И вот от этого становилось еще неуютнее. Борт «Тени» – это проклятие, вспомнила я флотский фольклор. Говорили, что в недрах корабля теряются дивизии космодесанта, а в ангарах находят астероиды, которые случайно влетели туда вместе с ордами снабженческих шаттлов. Я, черт побери, на борту легенды, и пока жива – медленно превращаюсь в часть этой самой легенды. /'Жива…'/
– Мана, ты знаешь, что с остальными?
– Вашими спутниками?
– Да.
– Я знаю только, что мужчину с белыми волосами забрал научный штаб. /'Как?! Как вы узнали?'/ Я шла, орала мысленно сама на себя и старательно глядела под ноги. Девушка свернула к лифту, и тут нам попались первые люди. С позволения сказать, люди, потому что все трое прошли полный цикл немедицинского протезирования. Если правильно помню, из органики там остается что-то в грудной клетке и изъеденные имплантатами мозги.
Только если у придурков на планетах это дело эстетическое и двух одинаковых не сыскать, то эти… Этих лепили по лекалу. Паучьи тонкие ноги, серебристые маски вместо лиц – больше я разглядывать не стремилась – так, наметила по привычке слабые места. Которых, к слову, оказалось неприятно мало. Пока мы подошли, ближайшее существо сложилось в коленях и опустилось на уровень наших лиц.
– Назначение, – зашуршал вокодер стража. Маска легким звоном вторила синтетическому голосу.
– Флагманский мостик. Я покосилась на Ману: девушку пауки не слишком смущали. Видимо, это такое дело привычки.
– Хорошо, капитан, – одобрил вокодер. – Вас и вашу спутницу ожидают.
– Спасибо. Я с нетерпением ожидала, какие ассоциации вызовет лифт, и «Тень»
меня опять не разочаровала. В этой пещере было бы славно кого-то потрошить. Предварительно помучить и еще живьем начать потрошить.
Именно сейчас, когда меня прижало к полу ускорением, я сообразила, что меня беспокоит: /'А ведь я лежала в нормальном, совершенно обычном флотском лабораторном боксе. Разве что, очень навороченном.
Странно ведь, разве нет?'/.
– Аска, скажите, каким был с вами Синдзи? Я оглянулась. Киришима смотрела на меня честно и открыто – аж противно. Ее действительно интересовало то, что она спросила, без всякого подтекста. Я глядела на девушку, лифт все гудел и гудел, а я думала, что это на самом деле неимоверно сложный вопрос.
– Он заикался, – сказала я наконец.
– Заикался?
– Да.
– Что это за ответ? – искренне изумилась капитан. – Вы же с ним столько… Так. Бесит.
– Послушай меня, Мана. Если тебе нужно мнение о Синдзи – беглеце и наемнике с фронтира, то профхарактеристику я тебе дам. Он хороший, ответственный и умный капитан. Слишком полагается на везение… Мана что-то хотела вставить, но это была ерунда. … – Но если тебе нужно знать о человеке Синдзи, лучше спроси Аянами. В лифте воцарился гул движков, и я запоздало поняла, что Киришима все- таки знает о судьбе моих спутников немного больше, чем говорит.
Слишком у тебя мимика красноречивая, девочка моя.
– Колись, – потребовала я.
– Не могу, Аска, – жалобно сказала Мана, и тут лифт остановился.
– Простите, я не могу. Дальше мы просто молчали. Сказать, что мне было тревожно, – это как ничего не сказать. Совсем-совсем ничего. Синдзи, которому, наверное, вернули память… Каким ты стал, обормот? Кто ты теперь?
Что ты вспомнил, от чего ты когда-то убежал? Рей, которую Его Тень скрутил и сломал. Ты даже не пикнула, крылатое ты супероружие. Где ты? Что с тобой? Каору… Я надеюсь, тебя разберут на запчасти не больно. Прости, на большее я надеяться не могу. Майя… Кажется, мы прошли мимо каких-то стражей с паучьими ногами. Кажется, они о чем-то говорили с Маной. Я крутила в мозгах слова Акаги, и чем дальше, тем отчетливее понимала, какую отравленную стрелу всадила в меня походя эта белая тварь. /'Она любила тебя'/. Черт, Аска, а кто тебя вообще любил?!
– Мы на месте, – сказала Мана. Я повернула будто бы заледенелую шею и осмотрелась. Здесь было немного веселее и светлее, хотя в конце коридора маячили стражи, а совсем недалеко слышался обманчиво невинный перезвон их конечностей.
– Это мостик, рабочее место Мисато-сан. Надеюсь, она вам расскажет, что вы хотите знать. Ну надо же, как искренне, руки бы еще перед грудью сложила. Как же ты меня бесишь, лучистый оловянный солдатик!
– Я тоже надеюсь, что меня не напрасно оставили в живых. Мана кивнула. А я поражалась себе: выдала такую унылую фразу – и хоть бы хны. Наверное, мне аж настолько плохо, просто я это не очень хорошо понимаю.
– Я знала Синдзи как очень хорошего человека, – вдруг сказала Киришима. – Только ему очень редко об этом говорили. Прежде чем я спросила, что это означает, двери разъехались в стороны, и из ярко освещенного помещения на меня хлынул поток сияния.
– Аска, входи быстрее, – потребовал знакомый голос. /'Приглашение на небеса»,/ – решила я и шагнула дрожащее марево. *** Это был самый настоящий кофе. Во всяком случае, это было чертовски похоже на самый настоящий заварной кофе – черно-коричневая маслянистая жидкость, которая дурманит
