дверей церкви, согласно которому невеста отдавала свои владения в руки мужа, а он официально называл поместье, принадлежавшее бы ей в случае его смерти. Но сам обряд, безусловно, шел как и всегда. После того как закончилась месса, благословляющая их союз, Дэйр, удивительно по-доброму улыбаясь, повернулся к толпе:
— Отец Мордэйн был так добр, что всю ночь ехал со мной, чтобы провести церемонию нынче утром. Он оказал большую честь мне и всем здесь присутствующим, согласившись остаться в замке Уайт в качестве священника с доброго согласия графа Пембрука.
По толпе пронесся шепот одобрения. Томас, наблюдающий за людьми со своего места впереди, понял, что этим шагом граф добился не просто одобрения, а даже преданности с их стороны. Наконец, это уменьшало их несправедливые страхи. Он видел, что Элис колебалась, и в ужасе ждал, что все провалится. Слава Богу! Она ясно поняла, какой ценой пришлось бы заплатить Дэйру за отказ.
После церемонии последовало обильное угощение. Сначала с кухни принесли блюда, наскоро приготовленные слугами, разбуженными ночью сообщением о предстоящем празднестве. Но к концу дня принесли жареного кабана, оленину, мелкую дичь и птицу. Более того, еда сопровождалась рекой эля и потоком вина, очень повлиявшим на радостное настроение пирующих: слуг, вольных людей, вассалов, стражников и рыцарей. А когда уставший от долгого пути священник удалился в большой деревянный дом, предназначенный для капеллана замка, люди еще больше разгулялись.
Ощущая тепло, идущее от Дэйра, Элис испытывала неловкость, когда наблюдала за празднующими, которые тонули в огненном напитке и все больше шумели. Хотя в их честь было провозглашено около ста тостов, она каждый раз делала только по маленькому глотку. К ее удивлению Дэйр тоже почти не пил. За весь день он осушил чуть больше огромного кубка. Она думала, что Уолтер, с другой стороны, должно быть, выпил залпом целый бочонок и теперь мрачно смотрел на нее. Сибиллин проглотила тоже намного больше разумного. Но в отличие от притихшего брата ее голос непрестанно звучал пронзительнее и пронзительнее, и все непристойнее описывала она достоинства Дэйра, так что Элис очень хотелось незаметно спрятаться под белую скатерть, покрывавшую стол.
— Вы покраснели, Дэйр? — смех Сибиллин эхом отдавался, перекрывая гам пьяной толпы. — Но вы не можете отрицать этого, ведь я видела это в ту ночь, когда разделила с вами ваше ложе. Я видела, как вы красивы.
Опьяневшая женщина тяжело облокотилась на Элис, как будто ее там не было, и начала хватать Дэйра за сильные руки и грудь.
Дэйр увидел, что Элис опустила голову, а ее щеки порозовели то ли от ярости, то ли от смущения. Он сжал зубы. Только потому, что он не хотел открыто показать свое презрение к Сибиллин, он сдержал стремление оттолкнуть ее. Вместо этого он освободился из ее рук так любезно, как мог.
Слова Уолтера, сказанные вчера, молотом стучали у Элис в мозгу, так что она крепко зажмурилась. Неужели правда, что Дэйр женился на ней только затем, чтобы добиться благосклонности еще одной дорогой отцу женщины. Когда она в первый раз услышала это, она отбросила глупое обвинение, но безумная ревность, которая всегда клокотала в ней под действием ее бурного темперамента, заставила ее поверить всему.
— Элис, вам пора удалиться на покой, пока они не пустились во все тяжкие… — Легкая гримаса мелькнула на лице стоящей у нее за спиной Элинор, когда она с недовольным видом повела рукой в сторону гостей, очень быстро теряющих всякий контроль.
Сделав вид, что ее пугает разгул, готовый перейти даже в потасовку, Элис так поспешно вскочила с места, что ее парадный стул с высокой спинкой опрокинулся бы навзничь, если бы не быстрое движение Дэйра.
Сибиллин следовало бы, как ближайшей присутствующей здесь родственнице, проводить Элис в спальню жениха и по традиции приготовить ее к брачной ночи, но она забыла всякие приличия. Как только Элис удалилась, она тут же воспользовалась появившейся возможностью занять ее место и повисла на графе.
Сегодня, перед венчанием, тронутая тем, что Сибиллин поддержала разрешение юного Халберта на ее брак с графом, Элис была близка к тому, чтобы почувствовать симпатию к этой женщине. Но Сибиллин, не дождавшись, пока Элис поднимется по лестнице в дальнем конце зала, почти что уселась на колени Дэйру. Элис была в бешенстве и обозлилась не только на пьяную женщину, но еще больше на мужа, который, смеясь, позволил ей это. Может быть, он даже поощрил ее на такой поступок?
— Не знаю, бывали ли вы раньше на свадебных пирах, — начала Элинор, — но прошу вас, не осуждайте присутствующих за их вольности. Завтра, когда они проснутся, они будут наказаны за свое безрассудство. — Видя, как стремительно портится настроение Элис, и желая смягчить огорчение молодой женщины, она попыталась утешить ее, но поняла, что эта попытка не увенчалась успехом.
Элис в подавленном настроении шла за графиней. Спальня графа была украшена поздними цветами и гирляндами вьющихся растений, а пол усыпан душистыми травами. Стесняясь отказаться от услуг Элинор, которая начала ее раздевать согласно традиции, как поняла Элис, — она стояла неподвижно, пока свекровь со знанием дела снимала с нее платье, туфли, нижнюю сорочку. Потом Элинор усадила ее посреди самой огромной кровати, какую Элис когда-либо видела, с грудой подушек за спиной, прикрыв ее наготу роскошным покрывалом, и начала расплетать ей волосы. Графиня аккуратно сложила дорогие алые ленты и принялась расчесывать густые огненные пряди волос, пока они не заблестели.
— Есть еще один вопрос, который с невестой обсуждает или ее мать, или присутствующая на свадьбе самая знатная дама. Но так как вы уже были замужем, хотя и за ребенком, и так как у меня нет опыта в таких делах, за исключением моего собственного разговора когда-то с моей матерью (и, по-видимому, мало давшего мне), то я просто пожелаю вам всего доброго и обещаю помолиться о том, чтобы вы были счастливы с моим сыном.
Окончив эту небольшую речь, Элинор улыбнулась и удалилась, оставив Элис одну в большой незнакомой комнате.
Находясь под влиянием мрачных мыслей о том, что неприятный эпизод, который она наблюдала в нижнем зале, несомненно, имел свое логическое продолжение, уставшая от напряжения минувшего дня, Элис забылась тревожным сном. Во сне перед ней проплывали искаженные картины неприятных событий прошлых лет. Снова она видела Сибиллин в постели Дэйра, только на этот раз он одаривал извивающуюся в его страстных объятиях красавицу уже знакомыми ей ласками. Элис старалась отвлечься от этой мучительной картины, вскоре ей привиделось, что Дэйр, бросив ту, другую сжал в объятиях.
Когда Дэйр вошел в спальню, он нашел Элис рыдающей среди сбитых простыней. Он склонился к ней, чтобы освободить возлюбленную из созданного ею хаоса. Его согревала мысль, что у него теперь есть полное право утешать ее, когда она так расстроена. Она затихла у него на руках. Он уложил ее обратно в постель и хотел встать, но она в отчаянии прижалась к нему.
— Все хорошо, солнышко, — утешал он. — Позволь мне освободиться от этого пышного одеяния, чтобы не испортить его, и, клянусь, я сейчас же лягу и буду утешать тебя всю ночь.
Эти слова согнали с Элис остатки сна, подобно холодному зимнему ветру, подувшему с моря. Она быстро села и как можно дальше отодвинулась от него. Она уже совсем проснулась, но сумбурные сцены, наполнявшие ее сны, проносились перед ней с опустошающей реальностью.
— Не подходите ко мне.
Проведя вечер с Сибиллин, с удовольствием принимая ее ласки, он явился теперь сюда, ожидая, что она встретит его с распростертыми объятиями.
Дэйр был поражен — только что эта женщина льнула к нему, как дитя, и вот она уже готова его прогнать!
— Теперь, когда мы женаты, это твое и мое ложе, — спокойно убеждал он ее, хотя его и сбивала с толку такая откровенная враждебность.
— Да, мы женаты благодаря вашему умению заставить всех подчиниться своей воле. Но все-таки вы не получили согласия моего отца. — Элис говорила и сама не верила своим словам. Но она продолжала изливать их потоком из переполненной ревностью души. — Он бы никогда не согласился на этот союз с человеком, который опозорил его, заманив к себе в постель его жену.
Лицо Дэйра окаменело, и только на скулах дернулись желваки. Чем вызван этот странный взрыв чувств той, которая всегда и во всем принимала его сторону, той единственной, которая могла ранить до
