Златовласка зеленоглазая

Мозг проснулся и с грохотом распахнул двери файлохранилища, давая мне доступ ко вчерашним записям.

Иии-ти-ить!.. — первое, что пришло мне в голову после осознания полученной информации, — спалился! Меня же никто так не должен был видеть! Почему я до сих пор в этом виде?

«… А не нужно было нажираться до свинячьего визга…» — ответил внутренний голос и заткнулся.

Упс! Вот это я попал!

— «Так… это… был… ты?» (зловеще)

— «Ммм…» (неопределённая неопределённость)

— «Зачем ты это сделал?» (ледяное спокойствие громады надвигающегося айсберга)

— «Ну… это была… скажем так — некая шутка…»

— «Шутка?!» (вспышка молнии в безлунную ночь)

— Ах, ты сволочь! — Стефания кинулась на меня, выставив вперёд растопыренные пальцы.

— Хоп!

Абсолютно автоматически, не думая, я схватил её своими «невидимыми руками», не дав вцепиться себе в горло.

— Гад! — извивалась в них Стефи, стараясь, дотянутся до меня, — Ты опозорил меня! Перед всеми опозорил!

Опозорил? А что я сделал? — подумал я, пытаясь вспомнить, что же ещё было такого вчера. Э-ээ! Поцелуй! Я её поцеловал! При всех… Опять я!.. Сихотовы копыта!

— Предатель! Нельзя над друзьями так шутить! Нельзя! Друзья так не поступают!

— Я не над тобой шутил! Вообще не собирался тебя целовать!

— Гад! Гад! Гад!

Внезапно из глаз Стефи хлынули слёзы.

— Сс-сволочь… — заревела она в три ручья, — прее-едатель…

Блин! Истерика — это именно то, в чём меньше всего я сейчас нуждаюсь!

— Стоп! — громко сказал я, садясь на кровати, — без паники! Сейчас, разберёмся! Секунду, я только стану прежним и мы с тобой поговорим!

Я обратился к своей «точке сборки» намереваясь снять иллюзию.

Упс… секунду спустя сказал я, — …а собственно, где?

«Точка сборки», «держащая» иллюзию отсутствовала. Вместо неё был светящийся ярко-белым светом сгусток, в который входили энергетические лини. Входить-то они входили, но дальше — растворялись в ярком свете, не давая увидеть — куда же они идут?

Здравствуй Бассо, Новый Год! — сказал я себе, — приплыли… И что теперь делать?

Я сидел на кровати, недоумённо таращась в пространство, рядом, на стуле плакала Стефания.

«Утро после праздника, — ехидно прокомментировал внутренний голос, — картина под названием — расплата…»

Что же делать? — подумал я, — совершенно не нужно, чтобы меня видели в таком виде! Это же будет скандал и всё откроется! Откроется, что я вновь владею магией. И что я сделал эту подделку под эльфийку… Не покажется ли императору, что это уже — «совсем»? Наверное, покажется… Мне бы вот показалось, будь я на его месте. Так. Что же делать?

Я ещё раз пригляделся к «точке сборки». Не-а! Бесполезно! Пятно светящегося света, в котором ничего не видать. Мрак! Ничего я тут не сделаю… Ничего я не сделаю… А если не я? Хм… а кто может помочь? Стефи?

Я глянул на хлюпающую носом девушку — вряд ли. Это не крыши у домов сносить. Работа тонкая, изящная, требующая умения и опыта. Опыта… У кого тут есть опыт? Ну… по иллюзиям, пожалуй, ни у кого, а если просто опыта — то, наверное, у нашего ректора-архимага его должно быть больше всех. Попросить его помочь? Поможет? Ммм…

Я задумался. Ну… в общем-то, с Мотедиусом мы сейчас считай в одной лодке. Он предложил мне помочь с праздниками. Я и помог. А то, что криво получилось… Это можно будет поставить ему в вину. Он же — руководит процессом! А я — подчинённый… и потом… вряд ли в интересах ректора будет предать дело огласке… Скорее постарается, чтобы наружу всё не выплыло. Только тут, понимаешь, награждали, слова всякие хорошие говорили, и вот те нате — у него студенты в эльфиек переодеваются! Да ещё с намёком на некую их нестандартную ориентацию… Это же уже политика! Чёрт! Зачем же я так напился?

«… Ты всегда на шампанское падок был… тебя с него больше всего «разбирало»… Алкаш…»

Да я и выпил — то всего ничего! Два с небольшим фужера… Я же никогда не напивался!

«Когда это было! Тогда ты практически не пьянел, потому что тело-то своё было… Не то, что сейчас… Заморышное какое-то… Метаболизм тогда другой был! Плюс нынешняя магия. Тоже, совсем вывернутая какая-то… Может, нужно было сначала подумать о возможных последствиях? Перед возлияниями?»

А что ты раньше молчал, коль такой умный?

«Ха! Я — это же ты. Вот сейчас пришло в голову, я и сказал»!

Хии-и… — длинно выдохнул я, — ясно. Всё сам, рассчитывать не на кого… Чистый Робинзон! Так. Но что там, с ректором? Звать или не звать?

Я ещё раз быстро взвесил все за и против. «Звать» — выглядело предпочтительнее. Хоть какой-то, но шанс избавиться от этого маскарада. Ходить эльфийкой — совершенно невозможная идея. Хайме точно шутки не поймёт, когда эта история дойдёт до него. Опять служба безопасности ко мне прицепится… Уже представляю, как это будет… А Мотедиус, мне кажется, должен прикрыть. Я же обещал ему помочь? Помог! Никто не посмеет сказать, что я не сдержал обещания. Думаю, маскарада такого тут ещё не видали. А если я помог, — то с него — рекомендательные письма! И я уеду. Верну прежний вид и уеду. Уверен, он будет рад от меня избавиться… О'кей! Зовём!

«Мне нужна твоя помощь!»

«Не буду я тебе помогать!» (обида. Горькая-прегорькая, словно полынь, горечь)

«Мне нужно срочно стать обычным Эри! Ты же не хочешь, чтобы Диний узнал, что ты со мной целовалась?»

«Я с тобой не целовалась! Это ты меня поцеловал! Сам! Я ему так и скажу!»

«А он меня вызовет на дуэль и убьёт. Тебе меня не жалко будет?»

Угрюмое молчание в ответ.

«А если узнают, что я был эльфийкой, император может на меня обидеться. И меня посадят в тюрьму… И я умру там, от голода и холода…»

«Почему всегда я делаю то, что тебе нужно? Сама делаю! Как это у тебя получается?» (негодование, возмущение)

«У меня просто больше жизненного опыта… Слушай, ну сходи к ректору, а? Скажи — студенту плохо, вас зовёт! Приведи сюда. Он меня вернёт в прежний вид… и всё будет хорошо! Только больше никому про меня не говори! Иначе мне всё, амба! Сходишь, а?»

Стефания молча прикусила губу.

«Стефик, ну сходи!.. Вот увидишь, я сумею вымолить у тебя прощение! Ты же меня знаешь! Хочешь, научу, как делать «проклятие онемения»? Ведь ты же хотела?»

«Ничего я от тебя не возьму! Делаю, только чтобы тебя Диний не убил! Понял?» (гордость)

Стефания стала, вытерла глаза платком и, закинув голову назад, пошла на выход. Вытаращившись, я смотрел ей вслед. Услышав звук закрывшейся за ней двери, я несколько мгновений посидел, вздохнул и взмахнул рукой.

— Дзынь!..

Огромное зеркало в широкой тяжёлой раме, не касаясь стен, неподвижно повисло в воздухе, отсвечивая голубым отсветом стекла. Я встал и подошёл к нему, уже зная, что я там увижу.

В зеркале — юная красавица. Длинные, ниже пояса, ярко — золотые волосы, уложенные в причёску с