сбоку.
— Меня меньше всего волнует мнение ордена по данному вопросу — резко обернувшись к говорящему яростно прошипел Влатий, — пусть они все хоть на говно изойдут, но мы будем принимать решения нужные нам, а не им! Всем ясно?
Совет одобрительно закивал головами, поддерживая своего предводителя.
— И вообще, мне последнее время кажется, что наша гильдия пребывает в каком-то излишне благодушном настроении. Хотя особых поводов к этому я не вижу! Одно только то, что отправленные с маршалом Шайву, запросили помощи, не сумев ничего сделать против магов мятежников, заставляет задуматься — а так ли всё хорошо у нас, чтобы предаваться благостным настроениям. А? Я вас спрашиваю, уважаемый совет!
Ответом послужило молчание.
— Значит так, — тяжело сказал Влатий, — никакой вины Аальста нет. Тут больше нашей вины. Не сумели организовать, не сумели защитить… защитить по сути детей! Хоть они и считаются взрослыми, но пока они ещё в душе — сущие дети… Вот вам — результат! Аальст потерял способности! А ведь это первый
Совет угрюмо молчал.
— Постановляю: все кто там был, достойны награды! И награждены они будут вне зависимости от того, кто там и что там думает по этому поводу! Что касается Аальста… награды он достоин не меньше, а даже больше… Но! Наша гильдия является опорой и основой империи. И на нас лежит гораздо большая, чем на ком-либо другом ответственность за её покой, да впрочем, и за само её существование… Появление магов, владеющих заклинанием порталов, наводит меня на мысль, что в ближайшее время у нас будут проблемы. Да, мы можем пойти наперекор всем и объявить Эриадора героем. И это будет справедливо! Однако, судя по всему, сейчас совсем не тот момент, когда стоит начинать выяснение отношений. Способность перебросить через порталы войска в любое место выглядит совсем не шуткой, а удар, под который попал корпус Шайву, смориться как проба сил. Считаю, что перед лицом возможной войны, империи требуется единство. Нам нужно сосредоточиться на проблеме порталов, а не на конфронтации с орденом и императором… Но и «прогибаться» нам тоже не стоит. Поэтому: делаем вид, что ничего не произошло. Аальста не награждаем, но и не наказываем. Он по-прежнему член гильдии и по её законам, ему, как инвалиду, назначается пенсия. На все вопросы о произошедшем — отвечаем молчанием или фразой, что это наше внутреннее дело. Если, к сожалению, я окажусь прав, то в ближайшее время всем станет не до Аальста… А с императором я поговорю…
— Эх! Сорвался! А ведь ещё бы чуть-чуть и его бы выперли из гильдии! — Марсус разочарованно махнул перед собою здоровенной рукой, заканчивающейся не менее здоровенным кулаком.
— Что тебя так взволновало?
Прехорошенькая, стройная девочка лет четырнадцати, с ослепительным водопадом ярко-золотых волос за спиной, перевела взгляд своих голубых глаз на бога войны.
— Да вот, я тут такую комбинацию рассчитал! Узнал, что он будет на войне, организовал переброску подмоги осаждённым. Порталы открыл. Мира! Он у меня чуть не сдох! Честное слово, вот чуть-чуть! Сначала его два раза чуть не убили, потом он едва не умер в дороге. Смотрю, бывало — вот оно! Всё! Помер наш демон! Нету больше его! Но нет… Опять встаёт! Как этот… Всё выкручивается, выверчивается, всё выскальзывает, словно обмылок… Тьфу! Ну, хоть из гильдии выгонят, — думаю, — варги тогда его враз подберут и к себе утащат — до смерти затрахивать. Нет! И тут сорвалось! Что ж это такое творится?
Марсус недоумённо-обиженно расставил в стороны лопаты ладоней.
— Марсус! Выбирай выражения! Мне, как богине любви, режет слух твоё солдафонское определение великого таинства…
— Ха! Таинство! Ты не видела, как врываются в осаждённые города? Там такое тогда «таинство» на улицах начинается!
— Всё. Я обиделась. Девочке моего возраста не подобает слышать подобное!
— Гы-гы! Девочка!
— А по поводу избранного… — уходящая богиня оглянулась на Марсуса через плечо, — мой тебе совет — не связывайся! И доживёшь до конца света! Ты разве не понял? Его же пророчество защищает! Ты можешь делать что угодно, но пока это не мешает осуществлению, ничего тебе не будет. А вот если «подойдёшь» поближе, чем разрешено… Тогда я твоего пошлого юмора больше никогда не услышу… Понятно?
— Да ладно! Я его почти дожал!
— Вполне возможно, что то, что ты сделал, нужно было для того, что бы неизбежное свершилось… ты фантазёр, — хмыкнула, исчезая Мирана.
Письма, по городу мчатся…
Император Альвеар Хайме стоял у большого окна своего и, глядя в него, с удовольствием постукивал по левой ладони вскрытым конвертом. Письмо было долгожданным. Уже тридцать с лишним лет имперская канцелярия, с упорством идиота, пробивающего собственной головой стену, ежемесячно отправляла письма в Вечный Лес. Писала, предлагая эльфам дружбу, деньги, товары, войска — короче, любовь до гроба, или, как говорят на Земле, взаимовыгодное сотрудничество. От эльфов, империя в лице императора, желала получить только одно — знания. Или эльфийских целителей, владеющих «светлой магией жизни» (так называлось это умение в фолиантах, оставшихся после «древних»). Не то чтоб Хайме так уж боялся смерти, но с каждым прожитым годом умереть хотелось всё меньше и меньше.
Привычка к жизни, — иронично усмехнулся краем рта император, — эта странная привычка к жизни… Мне уже скоро сто лет… Сто лет! Вроде только вчера было двадцать пять, и вот — сто лет! Просто ум за разум заходит…
Естественно, как у императора, у Хайме были самые лучшие целители империи. Впрочем, проблем пригласить целителей из других стран, понятное дело, тоже не было. Проблемы были в возрасте. Да, можно было омолодить тело, вернув его на десять — пятнадцать лет назад. Да, можно было сделать это раз, и два, и три, и четыре… Но ничто не может повторяться вечно. Если тебе уже почти сто лет, то вернуться можно только в восемьдесят. А если сто двадцать?
Ах, ваше императорское величество, вы прекрасно выглядите для своих ста лет! — передразнил про себя тонкий голосок молоденькой красавицы, одной из многих, постоянно появляющихся на балах.
Да, так и будет, — вздохнул про себя Хайме, — сто лет… это… сто лет!
Проблема была ещё в том, что «ничто не проходит бесследно», как говорила Аканта. Расплатой за магическое вмешательство было то, что в какой-то момент тело переставало на него реагировать и начинало стремительно стареть, за два-три года проходя путь тех двух-трёх десятилетий, которые отведены обычному человеку на старость. Причём этот момент был сугубо индивидуален и зависел от конкретного человека. Никто из целителей не мог сказать, когда это произойдёт. А начиналось это после очередной попытке омоложения. Так что со временем, сеансы омоложения уподоблялись броску игральных костей, а что на них выпадет — знали только боги.
Сатия знает… — продолжая задумчиво постукивать конвертом по ладони, подумал император, — … знает только Сатия… Богиня судьбы…
Не умели имперские целители заставить тело забыть свой реальный возраст, который оно помнило, как его не омолаживай. А вот эльфийские могли! И предсказать результат омоложения они тоже могли. Не нужно было каждый раз рисковать, опасаясь скоропостижной смерти. Поэтому так и настаивал император, требуя от своих министров и советников скорейшего установления дипломатических отношений. Эльфы, же, дальше небольшой торговли на границах своего леса не шли. Ни сами в империю не ездили и к себе не
