нужны. Нет, себя в виду не имею, потому что не удовлетворяю ни одному пункту в полном объёме! Так вот, Равель – очень милая девушка. Ниже среднего роста, с хорошим костяком (что и не удивительно – при таком-то боевом прошлом пращуров!), но прискорбно худенькая и бледная. Последняя деталь, кстати, очень её портит: от природы темноволосая, но со странно светлыми глазами, Равель при своей бледности (вызванной, скорее всего, недоеданием) выглядит больной и невзрачной. Ей бы мяса и фруктов каждый день, да энергичного ухажёра – и волосы заблестят, и румянец появится, и вообще, станет настоящей красавицей… Хотя, и так очаровательна. На мой непредвзятый взгляд. С детства привыкшая к скромному существованию, не гнушающаяся работой по дому, терпеливая, немного робкая (ну, тут мама виновата – просто генерал в юбке!) – находка для любого жениха. Приданого бы побогаче… Жаль девушку – никто ведь из равных не позарится, а выходить замуж за купца или ремесленника, значит, прервать славный род. Уж этого мамочка не позволит!
Возвращаюсь к плите. Вот так всегда: если ждать, то вода кипеть попросту не желает. А вот если отвлечёшься…
– О чём задумался? – в дверном проёме возник Мэй, плавными движениями расчёски разбирающий серебристые пряди после сна. Милашка, однако…
– Да вот, размышляю, каким образом заработать средства на пропитание… – я внимательно посмотрел на эльфа и равнодушно продолжил: – Пожалуй, нужно найти где-нибудь крепкий поводок…
– Зачем? – листоухий попался на уловку, как самый настоящий ребёнок.
– А тебя буду по улицам водить и за деньги показывать!
На мгновение он поверил. Поверил и густо покраснел, потому что представил себе описанную картинку во всех подробностях, добавив и тех, которые я даже не подразумевал. Впрочем, смущение длилось не больше трёх вдохов: уловив в моём взгляде сочувственную улыбку, Мэй недовольно морщится.
– В следующий раз, пожалуйста, предупреждай, что шутишь!
– Но тогда настоящего веселья не получится, – резонно возражаю и снимаю с огня ковш с закипевшей водой.
– Да уж, веселье… – он качает головой. – Особенно для меня.
– А почему, собственно, ты решил, что я шучу?
– Так это не… – лилово-серебряные глаза округлились.
– Меня за деньги показывать бессмысленно: ничего из себя не представляю, а вот эльф…
– Ты не посмеешь!
– Если поймаю, то посмею!
– Сначала поймай!
– Очень надо… Сам прибежишь. За советом, – злорадно ухмыляюсь, и листоухий кусает губу, понимая, что в данном случае я совершенно прав.
– И ты хочешь… в самом деле…
На бедняжку больно смотреть: можно с натуры лепить статую «Покорность судьбе». Нет, скульптурную группу – с моим непременным участием!
– Ещё можно в клетку посадить. Голенького, – я не улыбаюсь только потому, что проблема добывания денег успешно мучает меня со вчерашнего вечера.
– Ты… – эльф близок к тому, чтобы потерять дар речи. – Лэрры так себя не ведут…
– А кто тебе сказал, что я – лэрр? – настала пора удивлённо изгибать брови.
– Разве…
– Я называл только имя, а титул ты додумал сам, исходя из моего внешнего вида, не так ли?
– Ну… – плечи Мэя поднимаются и опускаются.
– Кэл, кстати, тоже не уточнял моих данных… Так что, спешу известить: я вовсе не лэрр.
– И зовут тебя иначе? – эльф правильно продолжил логическую цепочку.
– Иначе. Но для тебя здесь и сейчас моё имя останется тем же. Лэрр Ивэйн, если угодно. Хотя, лучше просто Ив.
– Но зачем ты всё это рассказал?
– Мне нужен помощник в сугубо интимном деле, – подмигиваю, и Мэй испуганно моргает, не представляя, чего ещё от меня можно ожидать. – Поскольку настоящим лэрром я не являюсь, то должен заботиться о сохранении сей маски в целости и сохранности, а для этого необходимо раз в несколько дней наносить на кожу мазь, да и… Голову брить надо, фрэлл меня подери! А я, знаешь ли, не силён в обращении с бритвой…
– Угу, – буркает эльф. – Как одним ударом в Серые Пределы отправлять, так это пожалуйста, а как побриться… Слушай, а может, ты сам деньги заработаешь?
– Каким же образом?
– Подрядишься кого-нибудь убить, например? А что, у тебя получится!
– Да. Если не клинком, то языком… Насмерть зашучу.
Мэй расплывается в довольной улыбке, а я грожу пальцем:
– Не радуйся раньше времени! От работы не отвертишься! На лютне бренчать умеешь?
– А что? – подозрительный прищур.
– А ничего! Умеешь или нет?
– Немного…
Если эльф столь же скромен, как некоторые мои знакомые…
– Сойдёт! А петь?
– Ещё и петь? – ужасается эльф.
– Разумеется! Кому нужна музыка без слов?
– Я лучше на флейте играю…
– А по-моему, ты и твой брат – непревзойдённые игроки на моих бедных нервах… Будешь петь и дёргать струны! Сегодня же раздобуду тебе инструмент… А вечером устроим прослушивание. Песен много знаешь?
– Кое-что…
– Учти: нужны только любовные и самые трогательные, какие только есть.
– Ну, у тебя и запросы…
– Это не запросы, это – стратегия! Если всё получится должным образом, дворец сам тебя позовёт.
– Так вот, что ты придумал… – глаза Мэя, наконец-то, загораются давно забытым огнём.
– Принимаешь мой план?
– Ну, другого-то нет… – ехидничает эльф.
– Я не навязываюсь, между прочим…
– Принимаю, конечно!
– Тогда изволь помочь мне с бритвой и всем остальным!
– И всё-таки… Может, поищешь заказчиков?
– На что?
– На убийство!
– Только если ты будешь аккомпанировать!
– Запросто! Представляешь, как это будет выглядеть… – Мэй мечтательно жмурится.
– Представляю! Два умалишённых без присмотра… Проще было сразу попроситься в королевскую тюрьму: и кормят, и поят, и над головой не каплет …
…С шутками и руганью (шутил эльф, ругался, по большей части, ваш покорный слуга), спустя почти полчаса утренний туалет всё же состоялся. Дожидаться завтрака было бессмысленно, потому как продукты в доме отсутствовали, а Равель только отправилась на рынок – и ваш покорный слуга расположился в кабинете покойного графа, чтобы, стараясь не обращать внимания на бурчание в животе, изучить карту Виллерима.
Карта была роскошная – на нескольких листах, красочная и подробная. Целое сокровище, не покинувшее дом по очень простой причине: первый граф Агрио был комендантом столицы, и сие
