Или я в считанные часы научился играть любые роли, или сознание женщины было готово склониться перед любым, кто окажется чуточку увереннее, чем она сама.
— Так же, как разговариваю с тобой.
— Он… Он снизошел до вас? — Взволнованная хрипотца в голосе моей собеседницы стала похожа на карканье, словно ее горло пересохло, как южный рукав Штевера жарким летом.
«Нет, этого не может быть! Князь не мог выбрать этого мужчину, он не особенно красив и вряд ли чем-то знаменит… Но я тоже пока не могу предложить в дар Ему ничего замечательного, кроме… А ведь я слышала, точно, слышала! И мне вовсе не показалось, но тогда моя преданность не была еще так сильна, чтобы поверить. Но Он говорил со мной… Он говорил!..»
Вот мы и ударились в иную крайность. Радует одно: моя личность окончательно перестала занимать в мыслях женщины сколько-нибудь значимое и заметное место, стало быть, можно заняться делом.
— Зачем ты пришла сюда?
Она не сразу выбралась из пожара страстных мыслей о будущей близости с Князем, духовной и не только, но ждать ответа мне пришлось недолго.
— Мастер ничего не говорил о вас, но он мог и не знать, а я… Если бы я свела вас вместе…
«Моя преданность была бы вознаграждена…»
— Наши ряды стали бы еще сильнее, и власть хозяина распространилась бы дальше.
— Под руководством мастера Карла?
В непонимающем мою нерешительность взгляде возник невинный вопрос: «Почему бы и нет?»
Оставить женщину жить безмятежно или заронить сомнения? Пожалуй, выберу второй вариант, потому что заставлять людей сомневаться — природное призвание Князя. Да и внести небольшой раскол в «наши сильные ряды» не помешает: маленькая трещинка в нужный момент может стать ущельем. Но сначала нужно заставить стекло уверенности треснуть.
— Вне всякого сомнения, мастер Карл — достойнейший слуга нашего общего господина, и все же… У многих ли он принял клятву?
В сознании любого человека после подобного вопроса начинается непроизвольный подсчет баранов, как это называла псиконсульт Управления фрау Хедерсхоф. И действительно, удержаться трудно: едва речь заходит о количествах, у нас возникает непреодолимое желание считать. Хотя бы в уме.
Незнакомка не стала исключением из правил, но ее мысли оказались слишком спутанными, к тому же, она вспоминала клички, а не настоящие имена сектантов. Впрочем, точное число мне все равно не было необходимо.
— У многих?
Повторение вопроса заставило женщину насторожиться и сухо заявить:
— Я не имею права об этом говорить.
— Разумеется. Так же, как и я не имею права показать тебе список наших клиентов. Но ты легко сможешь представить, сколько их было и остается, если справишься в магистрате о годе открытия нашего предприятия.
Главное в успехе намеренного обмана — предоставлять собеседнику исключительно достоверные факты, но под нужным соусом. Не скажу, что салон «Свидание» все время своего существования был проходным двором с огромной клиентурой, но если верить регистрационным записям, он был основан еще в 19 веке, а за такой долгий срок его могли посетить никак не меньше полста тысяч человек. По самым скромным подсчетам.
— Что вы хотите этим сказать?
Вопрос был задан из вежливости и в попытке взять небольшой тайм-аут на обдумывание следующего хода, потому что было видно: женщина верно оценила предложенные масштабы.
— Всего две вещи. Первое. Не каждый может быть полководцем? И второе… Верность и преданность лучшего всего доказывается не словами, а делами. Или обращенными душами.
С последним утверждением спорить не стал бы и более упертый фанатик, а незнакомка, судя по всему, в вопросах веры больше полагалась на разум, а не на капризы сердца.
— Вы правы.
— Рад это слышать.
— Прошу простить за беспокойство.
— Никаких проблем.
— Но сотрудничество…
— Может быть начато в любой момент, как только все мы вместе решим…
— Решим? Что?
— Кто из нас укажет самую короткую дорогу к цели.
Да, она была вовсе не дурой, потому что на прощание подарила мне две дорогих, можно сказать, бесценных вещи. Долгий внимательный взгляд, в глубине которого зрели серьезные вопросы, и кивок не равного и не стоящего много ниже. Кивок младшего компаньона.
Чудно начался день, ничего не скажешь! А утро подавало надежды на умиротворение и прочие удовольствия духа в ожидании… Бурного вечера. Правда, предполагаю, что собрание школьных благотворителей — вещь скучная и несовместимая с хорошим настроением, но переменить обстановку и круг общения иногда бывает очень и очень полезно для сохранения душевного равновесия.
Не успел я чиркнуть на страничке блокнота для непредвиденных заметок, всегда лежащего на столике в прихожей: «Мастер Карл. Князь. Расширение влияния?», покой дверного кольца снова был потревожен. Стук показался мне нерешительно-робким, особенно в сравнении с творчеством предыдущей визитерши, заставившей бронзу гудеть гулко и внушительно. Наверняка, клиент: так обычно стучат те, кто приходит в салон, четко не осознавая, зачем это делают. Что ж, иду открывать.
Второй по счету сегодняшний посетитель также не пожелал начинать разговор с порога, правда, и до центра прихожей не дошел, словно хотел остаться в ажурных тенях входной зоны. Но их глубины оказалось недостаточно, чтобы спрятать от моего взгляда нового гостя салона.
Невысокий, довольно хрупкий, в мешковатом плаще поверх явно немодного костюма: я не слишком часто посещаю магазины одежды, но лацканы такого покроя видел, пожалуй, только на снимках из архивных газет. Ранние залысины, слегка изможденное лицо. Вряд ли он намного старше сорока лет, и все же выглядит так, будто не следит за собой, вернее, соблюдает только общие правила гигиены, не утруждаясь большим. Проще говоря, вполне опрятный, но неприятный. Так, к примеру, выглядят воспитанники приютов или пациенты неврологических клиник, умытые, причесанные и одетые сторонней волей, а не по собственному желанию и разумению.
Интересно, почему я вдруг подумал о лечебных заведениях? Не потому ли, что блеклые глаза незнакомца смотрят на меня с крайним подозрением и необъяснимой недоброжелательностью?
— Что вам угодно?
И, как и в первый раз, ни к чему не обязывающая фраза приветствия вызвала взрыв эмоций. Хорошо, что я не собираюсь стать сапером: представляю, сколько бед мог бы натворить руками, если словами добиваюсь не меньшего эффекта.
Мужчина выпрямился, став чуточку выше ростом, и едва ли не выплюнул мне в лицо:
— «Угодно»… Вот все, что вам нужно: угождать. Начиная с себя, приходите к Нему!
Еще одно существо, именуемое с большой буквы? Или то же самое, о котором уже шла речь сегодня?
— Простите?
— Тебе нет прощения! — взвизгнул пришелец. — Нет, и никогда не будет!
Любопытно. И немного жутковато, но справлюсь. Только бы он меня слюной не забрызгал.
— Или вы поясняете, с какой целью сюда пришли, или мне придется попросить вас покинуть…
— Нет, это я призван изгонять скверну, а не ты!
Настоящие безумцы опасны тем, что их движения мало подчиняются привычным правилам. Всем известно, что люди с отклонениями психики обычно отличаются большей физической силой, чем их условно здоровые духом собратья, но это далеко не все особенности. Гораздо хуже другое: психи и владеют своим телом несколько иначе. Гибкость связок и подвижность суставов находится за пределами нормы, а
