изменилась – форменная мантия вместо растянутой футболки Дадли. К тому же она сидела напротив окна, и Малфой вряд ли хорошо видел ее лицо – солнце било ему в глаза. Что же делать?
Тем временем Рон едва слышно фыркнул, и светлые глаза Малфоя переместились на него. Он чуть сощурился:
– Тебя насмешило мое имя? Сам можешь не представляться. Рыжие волосы и мантия в заплатках – ты один из этих нищих Уизли, не так ли? – Он повернулся к девочке и продолжил тем же надменным тоном:
– Ты новичок в нашем мире, я бы мог помочь тебе разобраться в нем. И объяснить, что с волшебниками второго сорта не стоит якшаться.
– Мне кажется, ты слишком резко выражаешься, – осторожно начала Эри, косясь на багровеющего Рона. Она еще надеялась уладить дело миром. – Не стоит оскорблять моего друга. Пожалуйста, извинись…
Но закончить не успела, потому что Малфой протянул ей руку для пожатия, одновременно приближаясь почти вплотную. В купе стало чуть темнее – солнце зашло за тучу, и очень близко от своего лица девочка увидела светло-серые глаза и несколько веснушек на остром носу. Затем зрачки расширились, лицо исказилось, а из глотки вырвался громкий вопль:
– Ты!!!
– Хм, Малфой, может, не стоит…
– Грязнокровка! Тварь!
– И незачем орать мне в лицо!
Малфой неожиданно отступил на шаг, глубоко вздохнул. Эри успела порадоваться, что здравый смысл к нему вернулся, и собиралась уже извиниться – при условии, что он извинится за «грязнокровку» (на «тварь» чего обижаться, правда же), – как он очень спокойным голосом сказал:
– Крэбб, Гойл, разберитесь с ними.
Два громилы за его спиной, которых Поттер раньше, за напряженностью момента, не замечала, шумно засопели и начали протискиваться в купе. Девочка не собиралась выяснять, собираются ее просто бить или как-нибудь изысканно, по-аристократически, издеваться. За ней стоял Рон, сжимая кулаки, и она не собиралась оставлять его одного. Она давно научилась бить первой.
Маленький кулачок впечатался в бледную физиономию Малфоя. В последний момент тот дернул головой, и вместо разбитого носа отделался ударом по скуле. Надменность сползла с его лица, ее место заняло бешенство. Гойл уже размахивался, целясь Рону в нос, а Малфой, похоже, собирался удушить Эри голыми руками.
Неожиданно громила заорал, беспомощно дергая кистью. Крыса Рона висела у него на пальце, вцепившись зубами так, что Гойлу уже не было дела до драки. Огромный кулак разжался, и парень со всей дури потянул крысу за хвост, пытаясь отцепить. Естественно, боль от этого только усиливалась. Наконец несчастная крыса разжала зубы, а несчастный укушенный вылетел из купе, как чертик из коробочки. За ним последовал второй громила, а Малфой, которого к тому времени дважды пнули и один раз укусили, оттолкнул Эри и выбежал за ними.
Рон, белый как молоко, наклонился к девочке:
– С тобой все в порядке?
Она потерла шею:
– Кто так душит! Никакой практики у человека. Все в полном порядке, Рон. Только воротник чуть-чуть порвался. У тебя нет иголки с собой?
– Есть, – Рон помог ей подняться и полез в сундук. Повернулся – глаза по-прежнему дикие, сказал глухо:
– Я должен был тебя защищать, а вышло…
– Да ну, я сама решила полезть в драку. Зато теперь очевидно, что мое место в Гриффиндоре!
– Эээ… а ты с ним знакома? С Малфоем?
– Да, и уже успела ему нахамить. Причем так, что он тогда убежал, прежде чем я смогла извиниться. Хотела это сделать в школе или сейчас, но он слишком сильно рассердился, – Поттер горестно вздохнула, вдевая нитку в иголку. – Теперь уже не помиримся.
Рон фыркнул:
– Что с ним мириться, это же Малфой! Его семья была на стороне Того-Кого-Нельзя-Называть, и сам он точно будет в Слизерине… я теперь понимаю, почему ты туда не хочешь. Ха! Пусть объяснит, откуда у него синяк взялся! А ты молодец. Умеешь драться. Я вот столбом стоял.
– Ты бы отлично справился. А тебе что, не доводилось раньше?
– Ну, с близнецами подраться невозможно, они же всегда вдвоем.
– И старше.
– Ага. В детстве они меня просто хватали вдвоем и запирали где-нибудь, вместо того, чтобы драться. Или щекотать начинали. А Эрни и Терри – это мои знакомые ребята, они тоже тут где-то в поезде – уж очень они рассудительные.
– Равенкло? – спросила Эри, неуклюже подшивая воротничок прямо на себе. Рон запер дверь купе, посмотрел на нее.
– Да сними ты ее, неудобно же… Терри, наверно, в Равенкло. А Эрн просто добрый, с ним никто не ссорится. И вообще, я их не так часто видел, чтобы драться. А ты сама – как? Ты же девочка! Джинни никогда…
– Моему кузену было плевать, что я девочка. Пришлось научиться.
– Ты же говорила, он тебя и выше, и сильнее. Неужели он тебя бил?
– Ну…
– Вот скотина! Хочешь, я с ним разберусь? К каникулам я уже много буду знать. Можно будет посмотреть что-нибудь боевое.
– Нет! С ума сошел? Вообще-то, с ним уже разобрались. Мои друзья – они меня старше, и их считают плохими, но это не так. Они с ним поговорили, и он меня не трогает уже давно. И еще научили кое- чему.
– Бить в нос они тебя не научили. Промахнулась!
– Я просто растерялась. Думала, среди волшебников такое не принято.
– Да, у нас дуэли на палочках, а тут, надо же, даже не вспомнили. Зато кусаться ты умеешь не хуже Коросты… ой! Что она так лежит? Неужели сознание потеряла? – Рон поднял крысу, осмотрел и с отвращением сказал:
– Ты не поверишь, опять спит!
Эри засмеялась:
– Ты говорил, что фамилиары полезны, а крыса ничего не делает. А теперь она нас защитила. Здорово!
– Да уж. Меня защитила крыса и маленькая девочка.
– Я не маленькая!
– Маленькая, но опасная. Хм, я, кажется, понимаю, почему тебя прозвали Лаской… это твои «плохие» друзья?
– Они самые.
Рон мимоходом погладил крысу, положил ее на сиденье, серьезно взглянул на Эри. Та подняла глаза от шитья, перекусила нитку.
– Знаешь, Эри, мама мне сегодня сказала: «Позаботься о девочке, она такая беззащитная». Видела бы она тебя сейчас! Беззащитная, как… ласка.
– Ну… я честно хотела быть хорошей. Надеялась, что тут никогда не придется так себя вести. Все- таки, волшебники. А этот Малфой, оказывается, ничуть не отличается от моего кузена, которому все равно, что я девочка, что я меньше его и слабее!
– Ты что, плачешь?
– Ничего подобного! – «Не переигрывай, Поттер!» – Я просто… злая.
– Ты молодец. – Рон взял у нее иголку и катушку ниток, вздрогнул, когда их пальцы соприкоснулись. – Я таких никогда не встречал. Ты… лучше всех, я думаю.
