Никитин Р. - Легенды русского шансона - 2002

Вытаскивали всем миром, всей фирмой. Поселили поближе к тогдашнему офису «Мастер Саунд» на Азовской, 15, подбирали непьющих директоров. «Хотели сделать его жизнь человеческой, — говорит Севостьянов. — Чтобы у него была квартира, семья. Маму в Москву пригласили, чего он очень желал...»

«Мама, ты приедешь, может, какие-то песни вспомнишь, — говорил сын Тамаре Сергеевне. — И вообще, когда ты рядом, мне лучше работается. Приезжай, а то у меня деньги растекаются туда-сюда. Хочу, чтобы ты оделась нормально, покушала хорошо. Чтобы квартира у вас с сестрой и племяшкой Лизонькой была в Москве».

Принесет деньги, отдаст маме со словами: «Из одежды мне ничего не покупай. Костюмы концертные у меня и так есть, а больше мне ничего не надо». Мама, естественно, идет покупает. А он ругается: «Ну, маменька!» — Это было самое серьезное его выражение по отношению к ней.

Вот так: «Ничего не надо».

Я сошью себе рубаху из крапивного листа,

Чтобы тело не потело, не зудело никогда

Сопоставляю мнения, воспоминания мамы, Се-востьянова, Малышева, других и чувствую: что-то не так. Казалось бы: стремительный взлет к успеху, долгосрочный контракт, стабильный заработок и — какой-то внутренний разлад. Волей обстоятельств, жизненных и контрактных, уходя от кочевой жизни, Юра, вероятно, чувствовал, что бродяжничество все больше перетекает в образ. Кочуя, он познавал окружающий мир. Образ сценический и образ жизни являли у него единое целое, которое предстояло рвать на части — решительно и неизбежно. Жизнь становилась имиджем, а так тянуло назад. И верилось, что возвращение возможно: «Я по жизни бродяга, запишу еще два альбома и пойду бродяжить».

А я бродяга, я бродяга-странник;

Одинокий я, как ветер сам.

Я бродяга, сам себе начальник И свою свободу не продам.

Познакомился как-то с девушкой, стал вхож в ее семью. Однажды сказал отцу: «Знаете, вообще-то я бродяга, но люблю вашу Наташу». «Бродяга?

— отреагировал отец. — Отлично! Ну и забирай ее, идите, бродите вместе».

Многие «певцы босоты» тщатся вживить образ

— в себя, в творчество. А ему ничего не надо было делать: он таким был, из него лилась душа такая, и вдруг вылилась разом, одной большой каплей. Гитара, слава, песня, мама — все осталось на земле.

Над землей бушуют травы.

Облака плывут, как павы И одно — вот то, что справа —

Это я, это я, и мне не надо славы.

98

Но, наверняка, любовь живет и там, куда он ушел. Его земную любовь звали Ольга. «Таких женщин не бывает, — делился с мамой Юра. — Из очень обеспеченной семьи, но простая, отзывчивая, за меня в огонь и в воду».

На праздник в честь ее дня рождения Петлюра пришел с огромным букетом цветов. «Друзья, зная что мне ничего не нужно, обычно подарков не приносили, а Юра подарил цветы, может быть, купленные на последние деньги, и произнес во всеуслышание: «Я тебя люблю!», — вспоминает Оля На-батникова, девушка с иконописным лицом, которую Юра боготворил. — Вот такой был парень: последнее с себя снимет и отдаст. Я, имея все, так не смогла бы... Он сразу показался мне очень.честным и воспитанным. Прихожу к ним с мамой, они сидят, смотрят телевизор. Юра обязательно встанет, поздоровается, уступит место...

Хотел, чтобы я с ним была как можно чаще. Мы не только в лес погулять ходили или просто бродили по Москве, но и по его делам ездили вдвоем.

Мне нравилась его целеустремленность, несгибаемость. Ему ведь столько пришлось пережить: и подвалы, и вокзалы, и безденежье, которое его очень смущало. И все-таки он получил признание.

...В ту осень Юра очень ждал зимы, снега. Не знаю почему: ведь сентябрь выдался теплым. Я строила планы на Новый Год: как они с мамой переедут в новую квартиру, как мы все соберемся за столом... А он мне: «Ну, до Нового Года еще надо дожить...»

«Мама, мы с Олей поженимся через годик, — мечтал Юра. — Пойдут гастроли, будут расходиться новые альбомы, тогда, наверное у меня будет свой угол. А на Олино я не пойду». Предчувствовал, знал ли он, что этим мечтам не суждено сбыться?

На его похоронах Оля была в зеленом свитере.

Жизнь бывает так жестока, вмиг ты стала одинокой И болит твоя душа.

Ты прилила к нему в зеленом, мать тебе открыла в черном.

Ты без слов все поняла.

< А ведь недаром люди говорят,

Что и любовь бывает горькой.

И вместо свадьбы — траурный наряд,

А ты еще совсем девчонка.

Что это, простое совпадение? Мистика? Может быть, права мама: «А ведь в песнях он со всеми попрощался. Он предчувствовал свою смерть». «Моя жизнь — в моих песнях», — говорил Петлюра. Как оказалось, и смерть тоже. Песни, написанные не им под впечатлением событий не из его жизни стали его судьбой — в прямом и переносном смысле. «Неужели так бывает» Слава Черный написал, потеряв отца. Спустя время песня стала Реквиемом Артисту.

Когда началось оно, это предчувствие ухода? 1995 год, Ставрополь. По аллее местного парка гуляют ребята, слушают пение птиц, разговаривают «за жизнь», делятся планами на будущее. «Знаете, пацаны, — резко обернувшись, говорит Петлюра,

J

— если я переживу следующий год, все мои мечты сбудутся». «Последние полгода перед гибелью Юра часто повторял: «Я скоро умру»», — вспоминает Юрий Малышев.

Или смерть отметила его еще в детстве? Маму испугало, когда в пионерском лагере ребенок присочинил к мотиву похоронного марша текст; странные рисунки с могилами и крестами также насторожили Тамару Сергеевну. Неосознанная игра со смертью, когда до нее еще жизнь прожить надо. Такое случается. Детские страшные истории, кровавые байки- Почему-то мама испугалась. Но потом все забылось, чтобы вспомниться сейчас.

Нечто необычное, если пристально посмотрят, смогут обнаружить нумерологи. Юра появился на свет в день праздника Пасхи, который в 1974 году пришелся на 14 апреля. Следующие подобное совпадение числа и праздника случилось 22 года спустя, в 1996 году. Осенью этого года Петлюра погиб. Он был крещен в возрасте 14-ти лет, причем захотел приобщиться к Богу сам, никто его за руку в церковь не водил... Крестился, но, видно, своего креста ему было мало, если чужой, и не чей-ни-будь — Игоря Талькова — на себя принял. Его зачем-то подарил ему Алексей Блохин, основатель некогда довольно популярного проекта «Ласковый бык», боготворивший Талькова. Крест, который передала Блохину вдова Игоря, принес ему одни несчастья и потери — здоровья, популярности, денег... Говорят, он и жив остался лишь потому, что вовремя избавился от него. А Петлюра не успел... По настоянию священника, злосчастный крест ушел вместе с Юрой в землю.

День 27 сентября Петлюра провел дома. 28-го у него были намечены съемки в программе «До 16 и старше». Они с мамой выстирали и выгладили

Юрину одежду, в которой ему предстояло сниматься. Около 21.00 Петлюра позвонил Славе Черному, у него в тот вечер был концерт.

— Что делаешь? — спросил Слава.

— Да ничего, дома сижу. А ты?

— На концерт собираюсь.

Когда подготовка к съемкам была закончена, Юра попросил маму сделать ему драники. Он любил всякие сладкие штучки, мог и сам испечь тортик или блины, которыми славился на все общежитие, где они с мамой жили в Ставрополе...

В половине девятого вечера раздался звонок.

— Ты куда засобирался? — спросила Тамара Сергеевна. — Ты же хотел пораньше спать лечь, ведь