Если бы какой-нибудь телепродюсер замыслил снять мюзикл «Новые песни о главном», «Босота», несомненно, стала бы его украшением. Это нечто: о бандитизме, как о будничном! Словно о ежедневных рейдах «бомбилы» на «Жигуленке»: «...Крепче за баранку держись, шофер!» — настрой песни тот еще!
Братва и автор. Как литературоведу тема «поэт и поэзия», эта связка не дает мне покоя и я выпаливаю слова певца Александра Иванова, произнесенные им на студии «Союз», где я работал в начале 1998 года. Видимо, не все у них с Сергеем тогда было гладко: «Трофим — человек, который постоянно говорит о Боге и при этом везде появляется в окружении бандитов.» (Во всяком случае, при мне не было — Р. Н.)
«У Саши взгляд весьма поверхностный, — комментирует мой собеседник и пытается, в своем объяснении, зайти издалека. — На Руси всегда существовала сильная авторитарная власть. И всегда, как ни странно, кто-то умудрялся ей противиться. В свое время Иван Грозный, отобрав у многих монастырей обширные земли, вынудил монахов уйти в леса. Туда они унесли с собой монастырский устав, который постепенно переквалифицировался в воровские понятия, как бы Божьи законы с обратным знаком».
Исторический экскурс Сергея Трофимова настолько своеобразен, что сам по себе заслуживает комментария.
«На монастырское землевладение, — говорит профессор МГУ Б.Н. Флоря, — покушались еще при деде Ивана Грозного — Иване Третьем — так называемые «нестяжатели» во главе с Нилом Сор-ским: сами же представители Церкви считали владение землей и крестьянами «душевредным». Этому вопросу был посвящен целый церковный Собор, состоявшийся в 1503-м году. Все осталось по-старому — вот главный его итог.
Никакого значительного секвестра (сокращения) монастырского землевладения, который сопровождался бы массовым исходом братии в леса, не случилось и при Иване Грозном. Да, опричный террор коснулся и Церкви, царские слуги разграбили храмы Новгорода, пострадали некоторые иерархи. Малютой Скуратовым был убит митрополит Филипп. С другой стороны, Церковь в этот период обогащалась за счет вкладов бояр, желающих укрыться от царского гнева в монастырских стенах.
Нет, Русская Православная Церковь всегда была надежной опорой власти, ей ли эту опору всерьез расшатывать? А вот после Ивана Грозного, в Смутное время деморализации Руси, наводненной шайками «воровских людей»... да вы лучше «Сказание Авраамия Лалицына» почитайте», — советует напоследок Борис Николаевич.
У Цалицына находим:
«Бысть бо тогда разорение Божиим церквам от самих правоверных,.. Чин же иноческий и священнический вскоре смерти не предаваху, но прежде зле мучаще и огнем в уголь жгуще, пытаще живота (допрашивая об имуществе), и потом смерти предаваху».
Вот вам Бог, а вот братва, Дальнейшие комментарии, как говорится, излишни.
«...А что касается характеристики Ивановым моего окружения, — продолжает Трофим, — разные люди есть: воры в законе, РУОПовцы, сотрудники ФСО. Но мне интересны, в первую очередь, душевные качества этих людей, а не их причастность к «полезным» структурам. Я не знаю, кого Саня за братву принял, может быть, милиционеров?
А ты что, считаешь теперешнюю братву чем-то серьезным? По большому счету, любое преступное сообщество — это группа людей, которые ни хрена делать не умеют и поодиночке они — никто. Вот и собираются в стаи» чтобы просто-напросто выжить. А поскольку это сообщество слабых людей, между собой они, как
...А вообще — это сложный вопрос социальной организации общества. Я считаю: каково государство, такова и мафия. Такие и крестьяне и такие же рабочие. Мне иногда кажется, что тот народ, который сейчас здесь живет, недостоин великой Русской державы. Не весь, конечно. Вот один мой приятель — кадровый офицер ГРУ, со слов которого написана песня «Аты-баты» — он до сих пор воюет за великую Россию. А не за нищенскую зарплату. Хотя, уйди он из армии в любое другое место, наверняка был бы богат.
У меня есть стихи, в которых — мое отношение к собственной жизни на Руси:
Я
15» РС№Ш№ИИ
###
Теперь Трофим продюсирует себя сам. Совместно «нажитый» в результате более чем двухлетнего сотрудничества с продюсером Степаном Разиным немалый багаж, обстоятельствами оказался вверен автору для единоличного владения.
«Как он пользуется им — его дело, — говорит Степан. — Но, полагаю, в этом багаже не оказалось ничего ненужного. Все, что дала ему жизнь в тот период времени, было, безусловно, положительным. Что сейчас происходит с Трофимом, я не знаю. Могу оценивать лишь то, что создавалось совместными усилиями.
В первой части «Аристократии помойки» моего влияния — все 100%. После того, как с этим альбомом к Трофиму пришел успех, следующая серия делалась уже где-то с 70-процентным продюсерским участием. Остальные 30% — сам артист и его ближайшее окружение: как родные, так и моментально появившиеся новые друзья. Тем не менее, полную ответственность за вторую «Аристократию» я готов взять на себя. Последний плод нашего союза — альбом романсов «Эх, я бы жил..!». Добился ли здесь автор того, что хотел, или нет — в этом случае за результат я не отвечаю: альбом появился целиком по его желанию, и ничьему больше. Я, как продюсер, лишь Контролировал механизм выполнения выпускающей фирмой контрактных обязательств».
Торговые отделы компаний звукозаписи свидетельствуют: альбом романсов Трофима обернулся для тех, кто занимался его распространением, полным провалом. Привыкшие к «аристократическому» пению покупатели «серьезное слушание» разбирали плохо. Да и вторая «Аристократия», по мнению людей рекорд-бизнеса, слушалась уже не так свежо, как дебютный альбом. Даже с погрешностью, связанной с инфляцией и девальвацией, кривая продаж пластинок и кассет Трофима медленно, но верно ползла вниз от вершины — первого альбома серии. «Тогда это было актуально, ярко, без душевной кривизны. Трофиму было что сказать — в 1995 году», — считает Степан Разин. Есть еще один момент: пресловутая непревзойденность собственного старта — общее место многих проектов мирового шоу-бизнеса. Но почему-то именно у нас эта тенденция — господствующая.
Чего искал Сергей Трофимов, метаясь от «Аристократии» к «взрослым» романсам, между делом записывая прославленные Аркадием Северным блатные песни других авторов? (Сам не пишу, но запишу.) Если идеального сочетания трагедии и комедии, то он достиг его — на 3-м альбоме серии. «Девальвацией» он себя не девальвировал здесь ни на йоту. «Природа» («Божий храм с пятеркой куполов...»), «Босота», «Москва», «Диагноз», «Две судьбы», «Пасха» — эти песни растиражированы многочисленными сборникамй. Ему б начать с такого альбома...
