— Нет, все равно опасно. Я пойду один. Все разведаю, а потом позову тебя.
— Хорошо, но только пойду я. — Влад, видя, что тот собирается решительно возразить, поспешно добавил. — Тебе нельзя оставлять ее одну, — он хлопнул его по карману, где лежала фотография Ирины. — Хорошо? Ну, давай, до встречи, ведь нельзя прощаться. Жди меня, брат. — Они обнялись, и Влад быстро побежал вверх по трапу, стуча железными шипами ботинок.
Его не было очень долго. Нику даже показалось, что прошло около двух часов. Но на самом деле Влада не было лишь 15 минут. Он хотел было уже сам идти в шар, как внутри аппарата раздался визгливый вой сирены, и трап, затянувшись внутрь, исчез из вида. В ту же секунду парня отбросило от шара метров на семь. «Силовое поле», — мелькнуло в сознании, подернутом возрастающим шоком. Он было пытался встать, но двигатели шара взрыли раскаленной плазмой землю вокруг себя, засыпав ее метровым покрывалом мусора.
Ник пытался вдохнуть, или хотя бы выдохнуть, но в ноздри набивалась земля, и он постепенно потерял сознание.
Двигатели же и спасли его. Шар, метнувшись вверх, струями плазмы разбил все холмы, созданные своим взлетом.
Нику обожгло руку, и он, прокашлявшись, встал и побрел к городу. Это было неразумно с его стороны, учитывая, что там находились черти, но сейчас он ничего не мог сообразить и шел все вперед. Но провидение спасло его. От боли в обожженной руке он вновь потерял сознание около какого-то небольшого и грязного ручья.
Через четверть часа недалеко от ручья промчалось несколько десятков чертей. Они искали шар, но его нигде не было. Ник все еще был без сознания.
Когда стемнело, он резко очнулся и скатился в ручей. Зловонная вода была какой-то темной и жирными каплями стекала с его одежды.
— L'angre[4], — прохрипел он, выбираясь на холм. Внизу уже не горели огни, город был полностью разрушен. Кое-где дымились развалины, а на площади — Ник не видел четко, но догадывался — разворошенные кучи трупов.
Он с трудом спустился вниз — страшно болела распухшая и посиневшая рука — и побрел по улице. Ни одной целой машины, он шел так полчаса, час, пока не перестал ощущать — ни где находится, ни зачем он здесь. Лишь иногда мозг отмечал то, что видел: «статуя, кажется, каким-то воином», «дом странный, с балконом на первом этаже, или это не балкон», «гараж, целый, с машиной»… «снова дом».
Он прошел метров двадцать, когда понял — машина. Машина. Ник повернул обратно и ввалился в гараж. Машина, «новенький Ягуар», была целая и в отличном состоянии. Полные баки обещали доехать хоть до Германии. Парень заполз на водительское место и мгновенно уснул. Раненая рука и психологический шок дали о себе знать.
Он был единственным человеком, да, наверное, и живым существом, в этом городе и лунные тени пытались не будить его, обходя стороной. Солнце тоже решило пощадить воина и в положенное время чуть задержалось в своих облачных одеялах.
Он с трудом открыл дверь, и зеленая жижа полилась в шикарный салон автомобиля. «Ягуар», так хорошо проведший весь путь, теперь беспомощно тонул, когда они были почти у цели. Парню даже стало жаль машину, с которой он за эти двое суток свыкся, он с сожалением похлопал ее по темно-синему боку и, прощаясь, пошел к разрушенному гиганту — Бирмингему. В центре его высился чужак.
Чужак — звездолет начал первое действие трагедии именно отсюда. Он, своим огромным черным телом, сел прямо на дома, магазины, церкви, сминая их, как картон. И теперь приземисто нависал над остальным городом, перемигиваясь тусклыми огнями с подлетающими к нему то и дело шарами.
Издали чужак напоминал жабу, высеченную в скале из черного мрамора, но по мере того, как парень приближался к нему, жаба превращалась постепенно в огромнейший невиданный замок — крепость. Неприступную крепость, как казалось сначала Нику, но потом он увидел множество узких люков, раскрытых настежь. «Скорее всего вентиляционная система, — подумал он. — Кто его знает, куда она меня заведет. Стоит осмотреться и подождать».
Он устроился в соседнем здании с выбитыми стеклами и без части крыши. Наблюдал несколько часов, все запоминая.
Выбрав момент, когда все гнезда, куда стыковались шары, были пусты, он потихоньку стал подбираться к одному низкорасположенному люку.
Заглянув внутрь, он чуть отпрянул — из люка несло затхлостью, сыростью и, кажется, серой. Но парень все же подтянулся и залез внутрь. Пол — или что-то в этом роде — находился на полтора метра ниже отверстия, и Ник благополучно ступил на корабль.
Он побрел вперед, в полной темноте шаря по стенам. Пол был неровный, засыпанный какой-то дрянью. Коридор все время петлял, соединялся с новыми рукавами и ходами из ржавого металла, пока не привел его к еще более ржавой решетке. Два удара — и она, вылетев вперед, упала далеко внизу. Ник пригнулся и посмотрел вниз. Там было какое-то длинное помещение, наверное, коридор. Но пол его находился метрах в пяти от места, где находился воин. Он немного подумал и бесшумно прыгнул. Но приземление было очень болезненным. Ник попытался сгруппироваться, но больная рука помешала ему это сделать. Но и сама рука страшно заныла.
— Проклятье, — не сдержался парень. Он встал и огляделся. Да, действительно, коридор. Стены голые, как в тюрьме, тусклые лампы. Он пошел вперед, взяв меч в левую руку. Так, боеспособность снижалась.
Парень дошел до поворота и, не ожидая ничего плохого, заглянул в следующий коридор. И тут же отпрянул — там находились штук десять чертей. Они, по-видимому, знали что он на корабле, потому что сразу же направились в его сторону.
Ник сделал вид, что убегает, стуча ботинками по железному полу, а сам стал за угол и приготовился.
Как только первые два черта появились из-за поворота, парень со злостью рубанул по ним всей длиной меча.
— Это вам за Влада, — он разнес им головы, и оттуда вывалились мозги, какие-то странные, словно пластмассовые.
Остальные, видя, что происходит, встали в оборону. Один из них, невидимый из-за спин своих собратьев, метнул маленький кинжал, и он вонзился в незащищенную раненую руку.
— Проклятье, — прошипел Ник и, вытащив нож из раны, с силой метнул его в толпу нечисти. Там раздался визг, и ряды немного качнулись. Воин бешеным натиском ворвался в центр толпы и уложил еще одного. Но остальные, видимо, были искусными бойцами, и Ник ретировался обратно, получив несколько порезов и один ощутимый удар в грудь.
Черти тоже не захотели отсиживаться в обороне и попытались окружить парня, но парень этот зацепил одного и пропорол ему живот. Внутренности повалились на пол, и биться стало неудобно, — они чавкали под ногами, опутывали и скользили. Нику стало до отвращения противно, и он отступил.
И тут же поплатился — один из чертей бросил в него тяжелый тесак, но плотная куртка с нашитыми на ней пластинами выдержала — парень лишь отшатнулся и вывалился в узкий дверной проем. Это место, куда он попал, оказалось посадочной площадкой для шара.
В дверях он уложил еще двоих, неосторожно высунувшихся вслед за ним.
Чертей осталось только четверо, но у парня силы были на исходе. Пот застилал глаза, кровь сочилась из многочисленных порезов и из израненной руки. Вдобавок, когда он разрубил одного черта, тот вновь регенерировал. «Черт возьми, действие поля закончилось!», — Ник лихорадочно соображал, что делать дальше. «Вода! Влад тогда набирал флягу со святой водой. Где же она?», — он заскочил на какое-то возвышение и принялся пробовать содержимое своих фляжек. «Ага, вот!»
Парень принялся обливать меч, но тут один из чертей подскочил к нему и, выбив оружие из рук, попытался нанести роковой удар, но Ник с силой врезал ему по шее. Черт отлетел на несколько метров. Через минуту он поднялся, но рухнул вновь. Ник уже успел поднять меч. Оставшиеся трое чертей попытались окружить его, но неудачно. Двое из них остались лежать со вскроенными черепами.
