– После белладонны бывает запор, остается сухость во рту, иногда галлюцинации. Удивительно, что ее пустил в ход сексуальный маньяк. Забавно даже.
– Почему? – поинтересовался Джеффри.
– В Средние века сонную одурь засовывали во влагалище, чтобы ускорить воздействие. Некоторые считают, что миф о летающих на метлах ведьмах происходит от образа женщины, вставляющей себе белладонну деревянной палкой. – Марк улыбнулся. – Но не будем вдаваться в мифологические истории. Опытные наркоманы стараются держаться подальше от белладонны. Вы простите мне нецензурное выражение? – спросил он у Сары.
Она пожала плечами. Слава Богу, не ханжа.
Краснея, Марк произнес:
– Это полное траханье мозгов, – улыбнулся он, как бы извиняясь. – Прежде всего ты помнишь, даже если у тебя амнезия, как паришь в воздухе. Ты искренне веришь, что летишь, и после действия наркотика не понимаешь, что на самом деле никуда не летал.
Джеффри скрестил руки.
– Теперь понятно, почему она все время смотрит в окно.
– Она уже что-нибудь сказала? – спросила Сара.
Он покачал головой:
– Ничего. Мы сейчас сразу поедем в больницу. Если хочешь, поехали с нами.
Сара посмотрела на часы, словно в размышлении. Ни за что на свете она не согласилась бы снова увидеть Джулию Мэтьюс. Об этом было даже страшно подумать.
– У меня пациенты, – отказалась она.
– Сара, мне надо перекинуться с тобой парой слов. – Джеффри указал на дверь своего кабинета.
– По поводу моей машины?
– Нет.
Джеффри дождался, пока она войдет, и закрыл за ней дверь. Сара села на край стола, пытаясь держаться непринужденно.
– Мне пришлось добираться на работу на лодке, – поделилась она. – Не знаешь, не слишком ли холодно сегодня на озере?
Он пропустил вопрос мимо ушей и сразу перешел к делу:
– Мы нашли твой револьвер.
– Да? – Сара не знала, что сказать. Пушка так давно лежала в машине, что она о ней совершенно забыла. – Я арестована?
– Откуда он у тебя?
– Подарили.
Джеффри посуровел.
– Тебе на день рождения принесли здоровенную пушку со стертыми номерами?
Сара пожала плечами:
– Он у меня уже много лет, Джеффри.
– Когда ты купила эту машину, Сара? Два года назад?
– Я переложила его из старой.
Джеффри молча уставился на нее. Сара видела, что он в ярости, но добавить ничего не могла.
– Я ни разу им не пользовалась.
– Мне от этого не легче, – огрызнулся Джеффри. – У тебя в машине пушка, которой можно башку отстрелить, а ты не знаешь даже, как ею пользоваться?.. И вообще, зачем тебе револьвер?
Сара внимательно всмотрелась в лицо бывшего мужа, пытаясь придумать, как уйти из его кабинета без скандала. Она устала и физически, и психологически – не лучший момент ругаться с Джеффри. Не было сил.
– Нужен, – произнесла она.
– Такая пушка не для простых нужд.
– Я должна ехать в клинику.
Сара встала, но он преградил ей путь.
– Сара, что, черт побери, происходит?
– Ты о чем?
Джеффри сощурился, ничего не говоря, отошел в сторону и открыл ей дверь.
Сара даже не поверила, что он так быстро сдался.
– Что-то не так? – спросила она.
– Я же не могу пытать тебя.
– Джеффри, – произнесла Сара и приложила руку к его груди, чувствуя себя виноватой.
Он смотрел мимо нее.
– Мне нужно ехать в больницу.
16
Лена потерла лицо, пытаясь хоть немного прийти в себя. Она уже час сидела на стуле у двери в палату Джулии Мэтьюс, едва живая. Она сильно устала, со дня на день ожидалась менструация. Брюки сваливались от недоедания. Утром пристегнула кобуру и обнаружила, что та болтается из стороны в сторону.
Лена знала, что ей надо поесть и вернуться к нормальной жизни, а не истязать себя каждый день, словно он последний. Пока она не могла себе и представить, что, как обычно, будет вставать каждое утро, идти на пробежку. Ей не хотелось заходить в «Криспи крим» и пить кофе с другими следователями, а потом упаковывать ленч и где-то обедать. При виде еды ее тошнило. Сразу приходила мысль: Сибилл уже никогда есть не будет. Лена жива, а Сибилл умерла. Бессмыслица.
Оглядев коридор, Лена сделала глубокий вдох. Джулия Мэтьюс была единственной пациенткой в тот день, что облегчало работу. Помимо медсестры, некогда работавшей в Огасте, на этаже больше никого не было.
Лена встала, чтобы размяться. Мозги не соображали, словно она упилась спиртным. Движение – единственный способ бороться со ступором. Тело ломило от бессонной ночи, из головы по-прежнему не выходил образ Сибилл на столе в морге, с другой стороны, она отчасти радовалась, что появилась еще одна жертва. Ей хотелось войти в палату к Джулии Мэтьюс, встряхнуть ее за плечи, заставить рассказать, кто это сделал, кто убил Сибилл, но Лена знала, что ничего не добьется.
Она уже несколько раз заходила проверить девушку. Та хранила молчание, не отвечала даже на самые простые вопросы. Нужна ли еще одна подушка? Позвать кого-нибудь?
Испытывая жажду, Джулия показала на графин на столе, не произнося ни слова. Взгляд оставался остекленевшим, поскольку из организма еще не вышел наркотик. Зрачки расширены, словно она слепая. Слепая, как Сибилл. С той разницей, что у Джулии это пройдет. Джулия Мэтьюс снова будет видеть. Она поправится. Вернется в колледж, найдет новых друзей, в один прекрасный день встретит любимого человека, родит детей. Воспоминания о произошедшем навсегда останутся в ее подсознании, но по крайней мере она будет жить. У нее есть будущее. Поэтому Лена злилась на девушку. Она не раздумывая обменяла бы жизнь Джулии Мэтьюс на жизнь сестры.
Со звонком открылась дверь лифта, и Лена машинально коснулась револьвера. В коридоре появились Джеффри и Ник Шелтон, за ними – Фрэнк и худощавый подросток, словно только из школы. Лена опустила руку и пошла к ним навстречу, решив, что не позволит такой толпе войти в маленькую палату к девушке, которую недавно изнасиловали. Тем более одурманенной наркотиками.
– Как она? – спросил Джеффри.
Лена проигнорировала вопрос.
– Вы ведь не собираетесь войти сразу все?
