Легионеры выбрали для себя практически такое же место, как и мы. Небольшая поляна, почти свободная от деревьев, только без ручья. Двенадцать солдат в глухихи шлемах, облаченных в такие же куртками, как и мы, но с надетыми поверх них стальными кирасами и окованными по всей поверхностями щитами в руках, кругом огораживали троих персон. Двое — в светлых доспехах, при взгляде на которые у меня как у темного мага щипало глаза, впрочем вполне терпимо, священники, а оставшийся тип в плотной темно-коричневой мантии с вышитыми на ней алыми языками пламени явно является чародеем. И всю их группу прикрывало дрожащее марево какого-то защитного заклинания, со стороны смахивающего на пленку из багрово-красного полиэтилена. Увидеть друг друга у нас получилось одновременно или с разницей на какие-то ничтожные доли секунды. Без всяких слов, в общем-то в такой ситуации и не нужных, солдаты метнули дротики, по одному из которых каждый сжимал в правой руке и синхронным движением потянулись за следующими.
Три палки с заостренным наконечником не долетели, видимо будучи брошенными слишком слабо. Или, может быть, во всем оказалось виновато торможение, которое практически моментально произвели заключенные, оказавшись перед лицом врага. Пять штук отбила в стороны оказавшаяся на острие атаки Кассандра, в которую, кажется, большинство солдат и целилось. Судя по всему, им успели объяснить, кто главный противник и цель резни, просто обязанной случиться сегодня. К счастью, дождь из опасных предметов все же оказался запущен не совсем единовременно и девушка смогла двигаясь с поражающей воображение скоростью либо увернуться от смерти, либо и вовсе отправить ее себе под ноги ударом меча. Два из прошедших мимо нее дротика пробили грудь и руку оказавшегося у нее за спиной бандита, еще стоящего на ногах, но уже обреченного. Еще один поймал плечом рванувшийся вперед и рычащий словно злой медведь пират, казалось, не заметивший выросшей из его тела помехи и струящейся из под нее крови. И последний засел в моей ноге, буквально раздробив коленку.
— Проклятье, — только и подумал я, усилием воли гася вспышку боли и рукой хватаясь за мешочек с осами. Крылатые живые инструменты немедленно были вытряхнуты на траву, где завозились, приходя в себя. В голове словно запульсировало полдесятка теплых комочков, отражая состояние и в какой-то мере чувства желто-черных насекомых. Кажется, воздействие магии крови или, возможно, длительное заключение в состоянии, больше напоминающем искусственную кому, сделало их сильно тормознутыми. — Теперь то уж точно не побегаешь!
— Получите! — Сандра бросила свое страшное оружие в цель. Время рывком как будто замедлилось. Впрочем, почему как будто? Наверняка священники постарались, чтобы обеспечить своим защитникам преимущество! Алая завеса, вспыхнувшая жарким даже на расстоянии пламенем, стальное копье не остановила, лишь раскалив и превратив в движущуюся прежним курсом глыбу полужидкого метала, призванную прибить на месте начавшего оседать вниз волшебника, чье лицо стремительно заливалось мертвенной белизной. Вероятно, тот запитал свой барьер напрямую от ауры и сейчас расплачивался за его пробитие мощным откатом, из которого вряд ли уже выйдет живым. Пусть оружие утратило свою остроту, но несколько килограмм металла, ударившие в цель столь же полезны для здоровья, как уроненная наковальня.
Вполне вероятно, мага бы в самом прямом смысле слова вбило в землю, но путь остаткам цельнометаллического дротика преградил сначала один из легионеров, а потом священник. Солдата, поднявшего свой щит выше головы, развернуло на месте и уронило на землю, вывернув руку под невозможным для целой конечности углом, но вот от слуги Отца Времен, закованного в светлый латы с ослепительно-белым кругом на грудной пластине, железо бессильно отскочило, едва заставив того пошатнуться.
— Настала пора платить по счетам, заблудшие души, — голос брата Тензора, совсем недавно от всей широты души отходившего меня плеткой разнесся над полем боя. — В мечи их, воины света!
И сам подал пример, шагнув сквозь строй легионеров вперед и замахиваясь двуручным мечом, не сильно длиной уступающим его росту. Дебил. Кто ж такую махину в лес берет? Ей же тут и не размахнешься толком. Второй слуга Отца Времен молчал, подняв голову к небесам и скрестив руки на груди, касаясь голыми руками намалеванного на броне священного круга. Видимо он и поддерживал заклинание, благодаря которому солдаты двигались медленно. А заключенные еще медленнее. Я понял это, потянувшись за своим коротким мечом и с ужасом наблюдая, как руки едва двигается. Нет, преграды не было и воздух не мешал, просто….Ну не знаю. Получалось только так и никак иначе. Время замедлило для меня свой бег. А ведь остальные коллеги по несчастью из учебного легиона вообще практически замерли! Кроме Кассандры, из полуразмытого силуэта вернувшейся к вполне ожидаемым от просто человека скоростям, пирата, завязшего в остатках алого марева, истаивающего, но все еще обжигающего здоровяка и, конечно, мутантки, сейчас уже раскручивающей над головою пращу. Камень, выпущенной из петли, прошел слишком высоко над легионерами, чтобы его можно было перехватить, ударил в дерево и, отрикошетив от ствола вековой ели, врезался в затылок одаренного святой магией монаха. Тот, потеряв то ли концентрацию, то ли равновесие, то ли сознание, а возможно все это сразу упал лицом в землю. Причем в начале своего пути вниз ускорение свободного падения явно считало человека чем-то вроде картонного листика, и лишь у самого финишного слоя дерна вспомнило, что готовится себе расквасить нос взрослый мужчина, да еще с добавочными килограммами лат. Время и скорость движения людей на поляне вернулись на свои места.
— Ийех! — молодецкий выдох обгоревшего пирата, обрушившего молот на первого врага, раздался в наступившей тишине словно гром. Щит солдата треснул, в сторону отлетел вполне приличный кусок оббитой железом древесины, а рука, держащая рукотворную защиту между собой и угрозой для своего владельца, опустилась вниз и, возможно, даже оказалась сломана. В открывшуюся между кирасой и шлемом шею немедленно влетел камень, выпущенный Сандрой из своей пращи, словно из противотанкового ружья и смявшей кадык в лепешку.
Отпихнув умирающего врага в сторону одним пинком пират занес свое тяжелое оружие для новой сокрушительной атаки, но получил в грудь три клинка и один дротик, брошенный оказавшимся дальше всего от заключенных солдатом, решившем не лезть в рукопашную а поддерживать соратников дистанционно. Но, тем не менее, тяжелая кувалда все равно опустилась на чей-то шлем, сплющивая и металл и находящийся под ним череп. Лишь после этого морской разбойник позволил себе упасть, тщетно зажимая руками раны, оставленные лезвиями, наверняка дотянувшимися до сердца или легких.
Я метнул при помощи телекинеза свой кинжал в глазную щель чьего-то шлема. Не попал, вернее, противник в последний момент успел дернуть головой и удар безвредно скользнул по забралу. Вот только он явно не ожидал, что улетевшее вниз оружие на половине пути нырнет ему под кольчужную юбку и вонзится если и не в самое чувствительное для мужчины место, то куда-то рядом.
На поляне закипела схватка, жестокая, быстрая и скоротечная. Заключенных было меньше и выучка у них с ветеранами службы сравниться не могла, но среди нас была Кассандра, для которой преимущество врага в броне и количестве не значили, казалось, ничего. Оставшийся на ногах монах по очереди разрубил от плеча до пояса двух своих противников и встретился с мутанткой, отбросившей в сторону пращу и взявшей в нормальную руку короткий меч. Две человеческих фигуры внезапно почти размазались в воздухе от скорости и остановились, сойдясь вплотную. Наконечник двуручника торчал примерно в полуметре за спиной женщины, а ее клинок сломался о светлую броню.
— Вот и все, — спокойно сказал Тензор своей обидчице, на днях едва не задушившей его. — Никакое искусство не сравнится с мощью Отца Времен, частичку которой он вложил в святые латы капеллана!
— Угу, — согласилась та и, выронив рукоять оружия, прижалась культей к светлому кругу на груди монаха. Уши резанул короткий взвизг, а из спины любителя помахать плетью высунулось сверло из металла синего цвета, спустя пару мгновений убравшееся обратно в идеально ровный обрез руки. В священнике появилась круглая дыра нескольких сантиметров диаметром. — Мне часто так говорили.
— Нет, — прошептал священник, пошатнувшись и проворачивая рукоять своего оружия, вызвав у женщины вопль боли. — Не верю!
С этими словами он и умер, лично отправившись докладывать богу о совершенных при жизни прегрешениях. Или подвигах. Тут уж как посмотреть.
— Вот же ж сука, — тоскливо произнесла Сандра, плюхаясь на травку рядом со мной. Кровь из ее раны текла, но совсем не сильно, а ведь должна бы ручьем хлестать. — Семнадцать лет уже так не дырявили! Не подлечишь? А то дела у наших как-то неважно идут…
