— Занят пока, — пробормотал я, изо всех борясь с болью в покалеченной коленке, осколки костей в которой сейчас напоминали пазл. На ногах осталась зажимающая левый бок Кассандра, причем пальцы обеих ее рук были разбиты в кровь видимо пришедшимся плашмя ударом и два наемника, тоже потерявших пару клочков шкуры. Один из бандитов, кажется, пока жив, но потерял сознание от кровопотери. А против них твердо стояли на ногах пятеро легионеров плюс поднимающиеся на ноги священник и маг. Вот только двое последних не знали о том, что все мои усилия сосредоточены на контролере полета крылатых дивесрантов, наконец, пришедших в себя и уже заходящих в атаку. Вокруг мага, к сожалению, оказался еще один слой защиты, не оставивший от хитиновых телец даже пепла, но три осы, забравшиеся в шлем священника, вонзили жала в заранее намеченные для них цели. Оба глаза и левая барабанная перепонка. Последнюю насекомому отыскать было сложнее всего, ибо монах на одних инстинктах начал мотать головой внутри своей железной кастрюли и едва не придавил хрупкое оранжево-черное тельце, да и ухо человеческое оказалось тесноватым, но тем не менее ведомое магией крови существо безжалостно нашло свою цель. А оса — это ведь не пчела, погибающая после единственного в своей жизни удара. Жало у нее гладкое, яда, правда, хватает лишь на три четыре раза, но просто втыкать его она может, пока не надоест.
Жуткий вой ослепляемого и оглушаемого человека, донесшийся сзади, заставил вздрогнуть легионеров. Монах сорвал с третьей или четвертой попытки с себя шлем и, раздавив насекомых, добравшихся до его глаз через тонкие веки, заколотил себя по уху, пытаясь избавиться от источника жуткой боли, буравящей его мозги практически изнутри, забыв про всякую магию. Но усилия оказались бесполезны. Мизинцы взрослого мужчины куда толще, чем вытянутое тело осы. А насекомое, напитанное моей жизненной энергией и от того ставшее куда сильнее сородичей, пробиралось все дальше и дальше, попутно жаля все подворачивающееся на пути. Внезапно его затопило потоком крови, а священник, оборвав очередной вопль, упал на землю то ли потеряв сознание, то ли умерев.
— В стороны, — сплюнул на землю чародей, поднимая руки, между которыми воздух задрожал, пошел волнами и стал превращаться в плазму. — Сейчас я их поджарю!
Минутой раньше у него бы это удалось без малейших усилий. Но сейчас вокруг меня плескалась кровь, вытекшая из полутора десятков человек. А раздробленная коленка — рана хоть и крайне неприятная, но не слишком опасная. От большого оттока жизненных сил с такой не умирают. Алая исходящая паром жидкость, обильно разлитая на мерзлой земле, плеснулась вверх, нарушая все законы физики и обволакивая собой летящий файербол как раз тогда, когда он находился ближе всего к легионерам. Кассандру и наемников опрокинуло взрывной волной, а вот солдатам совсем не так повезло. Огонь, лизнувший их доспехи, явно оказался не простым иначе чем объяснить тот факт, что плоть из лат двоих неудачников буквально испарилась.
— Но я же убил вашего колдуна! — успел возмутиться чародей всемирной несправедливостью, после чего Сандра метнула в него одним за другим три дротика, которые, несмотря на пробитую грудь, успела собрать из земли, куда те воткнулись после неудавшихся бросков в самом начале. Две палки с железным наконечником волшебник сжег, но третья, распавшаяся пеплом лишь до середины, саданула его обуглившейся деревяшкой в лоб, вызвав кратковременную потерю ориентации.
— Ну, хоть самому с Гларком разбираться не придется, — порадовался я, создавая из покорной моей воле крови копье. Алая жидкость, местами уже успевшая свернуться, ударила в мага грудь и мгновенно испарилась безвредным паром, оставив после себя лишь неглубокую ссадину.
— Хватит, — закашлялся волшебник, сплевывая на землю темную слюну. Видимо удар сломал ему ребра. — Прекратите! Бой закончен!
— Да-да! — поспешил подтвердить его слова один из последних легионеров. — Мы сдаемся!
— Кассандра, — строгим тоном произнесла мутантка. — Поднимайся, дрянная девчонка и помоги мне!
— Как скажешь, мамочка, — фыркнула клейменая аристократка, поднимая с земли мой кинжал и внезапно кидаясь одним рывком на успевшего лишь вскрикнуть волшебника. Жиденькая струйка пламени отлетела от нее в сторону, видимо отраженная каким-то защитным амулетом, а вот стальное острие располосовало горло армейского волшебника от уха до уха, после чего вонзилось куда-то в левую сторону груди, чтобы гарантировать смерть.
— Черт, ну и кровь у него! — Аж вздрогнул в каком-то странном мучительно-блаженном состоянии я, когда попытался впитать выпущенную армейским колдуном в агонии жизненную энергию. — Жжется!
И, шалея от полученной на время силы, за которую впрочем очень скоро придется расплачиваться, послал в легионеров по магическому импульсу, слишком грубо впитавшемуся в их ауру и тем самым вызывая разрыв сердца.
— Эм, мы же все равно их в живых оставлять не собирались? — вопрос пришел в голову только тогда, когда исправлять что-то стало уже поздно.
— Разумеется, — кивнула Сандра, обессилено развалившаяся на земле в позе морской звезды. — Жрец, ты лечить еще можешь? Я то выдержу, а вот если кто тяжелораненый есть, то их до лагеря вряд ли дотащим.
— Тащите всех наших сюда, — обратился я к оставшимся на ногах наемникам, не желая куда-то перемещаться с раздробленным коленом и чувствуя, как понемногу приближается откат, обещающий быть очень жестоким. — Будем смотреть, может кого и успею реанимировать раньше, чем вырублюсь.
Глава 7
— Даже не знаю, радоваться мне или горевать, — Глай Цекус был задумчив и имел красные глаза принадлежавшие то ли вампиру, то ли человеку, который целую ночь не спал. — Ваша вчерашняя победа заставила говорить о себе всю армию. И большинство легионеров смерти своих товарищей отнюдь не обрадовались. Да и начальство их тоже в восторг не пришло.
Мы находились в его рабочем кабинете, по совместительству являющемся личными покоями и поедали скорее ранний ужин, чем поздний обед. Хотя, должен сказать, особых отличий между блюдами, приносимыми в барак для ждущих схватки насмерть и пищей главы лагеря не отмечалось. Видимо нас уже давно подкармливали с его стола.
— Это мы и сами видели, — мрачно хмыкнула Кассандра, дотрагиваясь до синяка под глазом, которого вчера на момент окончания схватки не было. Впрочем, лично я очнулся относительно недавно и все события, связанные с триумфальным возвращением заключенных пропустил. Откат от перенапряжения, вызванного магией крови, оказался ужасающим и настиг еще в лесу. Во всяком случае, на руках обнаружились следы от веревок, которыми бьющееся в агонии тело связывали, чтобы хоть как-то его транспортировать к теплу, еде и друиду, неплохо разбирающемуся в целительстве.
— Виконт Саурен не достоин своего звания дворянина, — пожал плечами центурион. — И лишний раз подтвердил этот факт, сорвав свой гнев на вас раньше, чем его успели остановить. Хотя, конечно, срыв командира, потерявшего лучшего мага своего подразделения и более десятка ветеранов, составляющих костяк любого отряда, понятен.
— Нечего было на золото, которое ему обещали за мою голову, рот разевать, — фыркнула девушка. — Если бы не охрана, я бы ему ноги вырвала и вместо рук вставила. Хм, у вас будут проблемы из-за того, что за меня заступились?
— Большие чем уже есть? — скептически поднял одну бровь Амвросий. — Едва ли. Тем более, дальше идет только возможность встать в учебном легионе плечом к плечу с заключенными, отстаивая свою жизнь с учебным оружием в руках.
— Это не так маловероятно как кажется, — леди Мейр дотронулась до клейма на своем лице. — Доказательство сидит перед вами.
— В истории полно примеров, когда вассалы поднимали мятеж за меньшие оскорбления чем то, которое стерпел Глай и его солдаты всего лишь за выполнение своего долга, — вздохнул друид. — Может, нам тоже стоило бы так сделать? Хоть внимание народа и нобилей к проблемам страны привлечем.
