И чего Гоше не хватает?
А Троцкому чего не хватало? Отец его был одним из немногих еврейских помещиков, детство Левы прошло в роскоши.
Гоше не хватило терпения, – вещал отец алкоголика. – Уже все знают, что революционерам не хватало этой драгоценности – терпения.
– Слишком медленное развитие – тоже плохо, активным людям некуда сбрасывать свою силу. Царизм – ну очень медленно эволюционировал… вот и получилась революция.
– Ну почему же история никого не учит?
– Учит, но только тех, кто хочет учиться.
Но вдруг все склубились в одно веселое тело. А-а-дин са-алдат на свете жил: красивый и а- атважный…
Однако уже через пять минут мать алкоголика тихим голосом вдруг начала: куда что девается-то! Сын в детстве такой был… видел, что в слове ВОЙНА есть ВОЙ, а какие вопросы задавал: “Почему жареное вкуснее вареного?” А теперь на его лице один-единственный вопрос: “Чего бы еще выпить?”
– Он прошел трудный путь от начальника партии до лаборанта, – это было начало речи, так и не законченной его отцом.
– Видела в бухгалтерии цветок: внутрь себя цветет! Надо же, среди растений есть тоже… а когда отцветет, коробочка открывается, и семена высыпаются наружу все-таки.
– Так у нашего тоже семена наружу! Внука-то он нам родил. Ты видела, как чеснок пророс у нас в холодильнике – при пяти градусах! И не просто пророс, а заветвился обильно!!! Тогда обещала мне пример брать с чеснока – учиться стойкости, а сама...
Вдруг все бросились рассказывать друг другу о чудесах. Даже окно разинуло рот-форточку, впустив ворох веселого снега.
Хромовы поведали историю о ведре снега:
– Только что слышали на остановке. Одна женщина – другой, про брата. Брат ее алкоголик, приносит домой ведро снега, садится, берет ложку и начинает есть. Она в ужасе вызывает психбригаду. Не едут, говорят, не агрессивный, – неожиданно Инна резко перешла на точку зрения женщины с остановки (тут не точка зрения, целая площадка!) – И хорошо, что психбригада не приехала! Доедает братик ведро снега и бросает пить. На работу устроился...
– Женщины вокруг зашевелились! – подсказал Михалыч.
– Не исключено.
– Ведро снега съел! – вскрикнула мать алкоголика. – Обет дал или что?
– Никто на остановке так этого и не понял.
Наступила очередь матери алкоголика.
– А у нас на работе вообще вот какая история. К одному солдату в Чечне приехала мать. И попросила командира отпустить ее с сыном погулять вокруг части. Тот почему-то согласился. Походили, поговорили. Вдруг услышали разрывы. “Мама, это минометы по нам работают, я должен бежать”. Прибежал, а из части никого в живых не осталось. Пишет он матери: “Мама, меня спас твой приезд. Спасибо тебе за это”. Она ему отвечает: “Сынок, я никуда не ездила, мне некогда, я весь отпуск на огороде и молюсь Богородице о тебе…”
– И все, что ли? – спросил отец троцкиста (он с женой ждал, когда же будет чудесное исцеление от троцкизма).
Это был День Конституции, и конституция ждала, когда же о ней заговорят. Потом она дождалась: Михалыч вспомнил предлог, из-за которого состоялся весь их сбор:
– Выпьем, наконец, за конституцию! Она у нас, кстати, хорошая.
– Плохих конституций не бывает, – заметил отец алкоголика.
В ответ отец троцкиста плотоядно улыбнулся, как бы говоря: эх, будь у этой конституции широкие бедра да грудь, я бы знал, что с ней делать! После этого он напел:
– Ай-яй, троцкизм в глазах, – и вдруг жадно стал доедать салат из морской капусты, принесенный Леной.
– Игорь, хватит жрать, – сурово останавливала его жена.
Но он не успокоился, пока все не съел, сгоряча заодно прикончив кальмаров, тоже Леной приготовленных. Чем бы еще победить троцкизм, думал он, оглядывая стол.
– Утром хозяева, то есть родители алкоголика, говорили, наводя порядок:
– Если бы нам сказали: “Выбирайте! Ваш сын будет троцкистом или пьяницей?”
– Так мы бы ответили: пусть лучше пьет.
– Да, алкоголик лучше троцкиста.
Тут сразу же позвонила невестка. И она еще говорила: “Здравствуйте, это Галя”, а у них уже тревожная сигнализация включилась: задергались мышцы, запрыгали веки. И не зря: через уши – двери мозга – вломились грабители. Хотя с виду это были тихие слова Гали:
– Я хочу с вами посоветоваться… Что делать? Он вчера опять напился, пришел в четыре часа утра с шабашки, не помнит, где потерял дрель за шестнадцать тысяч…
– За шестнадцать тысяч... – вторили родители.
– Приходили, взяли расписку, что вернет в течение месяца…
