советуют для здоровья... принимать по сто граммов.
— Я же советую: вот рука... если она потянулась к рюмке, то бери топор и отрубай ее!
У Екатерины выпала рюмка из испуганных пальцев и тихо начала кувыркаться, на ходу из нее начали выползать бугорчатые прозрачные щупальца спирта.
Брусникин взял ножницы с телевизионного столика и стал смотреть на московскую гостью сквозь кольца: “Можно вас полорнировать, мадмуазель?”
— Да, у вас тут, в глубинке, просто шекспировские страсти, — сказала столичная дива, вставляя новую кассету в “Филипс”. — Так что вы, Влад, говорили про двадцать первый век в Америке? Будет индейское Возрождение?
— Будет! Из “Деяний и хроник” ХХI века: “И встретился Питер Честной Реактор с магнатом биоинженерии Альбертом Могучий Чип”...
Влад мягко ходил по комнате, а руками выгребал, как опытный пловец в тяжелых водах идей:
— Это будет вариант восстания масс, все пойдет по накатанному уже в ХХ веке сценарию отказа от культуры — в пользу энергичного примитива...
...Шли по Компросу, между стаями лип, и один комар нападал на Васю то справа, то слева.
— Кого-то он напоминает мне, — медленно сказала Лучик, как бы увесисто отдыхая на каждом слове.
— Да, в самом деле! Что-то я сегодня вечером всех жалил, — быстренько покаялся Помпи, чтобы освободить время для полезных слов и поступков. — Язык до полу...
— Да какое там до полу! Как у трехрогого африканского хамелеона, который может выбросить язык в два раза длиннее себя!
Возле магазина “Хлеб—Кофе—Торты” лежал пьяный, а рядом сидела собака со смесью пород в своем теле. Если бы у нее были плечи, она бы ими пожимала: “Чего он упал? Странно”. Помпи вырвал из записной книжки листок и написал: “Если ты проснешься, друг, не испытывай испуг! Лоб от пота промокни и скорее позвони”. И оставил номер телефона общества анонимных алкоголиков. Не успели ступить несколько шагов, как из-под арки вывернулся какой-то маленький, измученный, а на нем со всех сторон обвисает туловище друга, почти закрывая его. Они падают, поднимаются, но сантиметр по сантиметру двигаются в каком-то ломаном направлении.
— Почему вот всегда маленький пьяница несет рослого? Никогда я не видел, чтобы наоборот.
А Лучик с ее наклонностью к дедукции сообразила:
— Рослый быстро уносит своего мелкого друга домой, а вот такие сцены надолго затягиваются.
Помпи дал бы этим двоим телефон общества анонимных алкоголиков, но маленький носильщик был абсолютно неконтактен.
Помпи увидел Марту. Она выскочила из дежурной аптеки. Она двигалась в светящемся летнем воздухе, как в жидкости. Если б не белые ночи, она б меня не узнала! А плохая же она мать: наверное, опять Сергей заболел! А я столько денег на них даю и всю жизнь буду давать.
— Какой же ты отец! Думаешь, откупился, да? — Марта физические стремительные перемещения превратила в атаку. — Вчера Сережа спросил: “Мама, у тебя бывает так, что хочется на улице всех перестрелять?”
— Лучик, иди домой, я зайду к сыну. Видишь, надо срочно...
Марта зачастила:
— У него жар, понимаешь, за сорок, а для тебя ребенок — только повод написать стишок.
“Ты писал давно мне “Я хочу целовать твои туфли...” А вот уже сколько лет в нецелованных туфлях хожу — и ничего, не умерла!” На самом деле она чувствовала, что давно почти умерла, только барахтанья вокруг Сережи выносили ее на поверхность.
В квартире было столько комаров, словно весь воздух — один большой комар. Надо помочь им с обменом, мимоходом подумал Вася, я доплачу, сколько нужно будет.
Сережа сразу стал рассказывать, быстро, с жаром, подстегиваемый температурой:
— В три года я мечтал в песочнице... клад найти! В детсадовской группе. Первый бежал после тихого часа в свой угол песочницы и копал, копал, мечтал найти папе брюки и рубашку! Мама говорила, что нет денег, у тебя все износилось. А я уже знал: клады на свете бывают. Правда, смех какой?
— Я буду чаще приходить, — пообещал Вася.
Марта сунула таблетку сыну:
— Это литическая смесь — сейчас температура упадет, сухое белье дам — переодеться, когда вспотеет...
Родители вышли на кухню успокоительно отравиться куревом. От волнения Марта держала сигарету за горло, возле самого огонька:
— Видела во сне Баранова. Он сказал:
— Да, я найду его. Сон — это ведь не просто сон, это телефон навсегда, который нельзя отключить за неуплату.
Но так до Баранова руки и не дошли — подвернулась новая одиссея.
Серафима ведь не только внушала: “Я жду от вас духовных свершений” — причем слово “свершений” она выговаривала серьезно, без этого кривого отлета иронии. Она и следила за успехами своих учеников. Новые их книги своими лицами прижимались изнутри к стеклу шкафа и завистливо смотрели на ту, которую Серафима брала в руки:
