изготовим.
Рассматривая на громоздящиеся кучи барахла, по другому извлеченное из трофейных големов назвать было трудно, я все пыталась поймать за хвост ускользающую от меня мысль. А поймав, неожиданно даже для себя, звонко засмеялась, разгоняя мрачную атмосферу помещения и моментально прервав многоумные выкладки собравшихся теоретиков современных методов ведения боевых действий. Бросив взгляд на потрясенно застывших гномов и эльфийку, я весело подмигнула друзьям и с легчайшей ехидцей в голосе спросила:
— Вы что решили что мы реинкарнация священного воинства последнего императора? Или по извечной гномской привычке — бьем всех кто под руку попадется? Тоньше надо быть тоньше! Ну ты то Лаэла… Я понимаю — от этих двух милитаризмом заразилась, но вот я куда смотрела? Ну скажите мне как разумные существа разумному — мы что собираемся единолично перестрелять всех сторожащих нас убийц? — Взгляд который пришлось бросить при этих словах на братьев обычно применялся мной для низвержения ну совсем уж недалеких ухажеров, но в этом случае сработал тоже хорошо. — Великолепно! Просто великолепно — прорываться с тяжелой осадной техникой и самопальными пехотными големами через всю центральную провинцию… А в конце пути или бросать все это богатство или арендовать пару вагонов для перевозки. Господа — не кажется ли вам, что мы немного заигрались?
— Хирда много не бывает, — Гроткар с тоской посмотрел на груды железа, заполняющие ангар. Хозяйственная натура гнома явно жаждала забрать все это добро с собой. Самовывозом. — Да и потом, не слишком уж и безопасны ваши так называемые человеческие земли, особенно на удалении от столицы с ее древними магами, способными вывести почти любую неприятность не выходя из заклинательной залы. Города еще туда-сюда, окромя трущоб, а вот если выйти из них, то тогда держись. Твари, что из лабораторий некромантов сбежали и размножились, волки, рыси, а если к болотам приблизиться, то на гоблинов или гидру нарваться можно. Да и потом, где в провинции кончаются власти и начинаются бандиты не один эльфийский предсказатель не скажет.
— В словах Клер есть рациональное зерно, — не поддержал его брат. — Будь мы в ее родном городке, то да, имело бы смысл сделать небольшую армию. Там ей и дело найдется и до нее дела никому не будет, если, конечно, големы на чей-нибудь огород не забредут, поломав забор к каменной матери. Но пересечь с большим отрядом боевых механизмов через всю страну нам действительно никто не даст. Да и пользы от него в случае, к примеру, снайперской засады или заминированного вагона не будет. Нужно делать что- нибудь компактное и не вызывающее больших подозрений, чтобы те, кто за нами следит не стали прибегать к таким экзотическим средствам, а попробовали банально пристрелить нас, маскируясь под обычных грабителей. Предлагаю каждому сделать самодвижущийся чемодан. С бомбою.
— Бомбой?! — Панический возглас эльфийки был понятен любому, кто хоть немного общался с ушастым племенем и знал их просто таки патологическое отвращение к любым особо громким звукам, а уж в особенности к взрывам. Излишне чувствительный слух это одновременно и подспорье в ремесле следопыта или шпиона, но и очень большое неудобство. Во всяком случае, первое заклинание которое учат эльфийские боевые маги это как ни странно не огненный шар или ледяное копье, а обычнейшая сфера безмолвия. В ином случае, особенно после изобретения подгорными коротышками пороха, эльфы бы падали на поле боя просто пачками от первого же взрыва пяти, а то и десяти дюймового снаряда. Страсть к большим калибрам у гномов просто парадоксальна и давно уже вошла в кучу поговорок и анекдотов. Да взять хотя бы моего любимого папочку и периодически подсовываемые мне «пистолетики» калибра «палец влезает и еще место остается». Причем, хочу заметить, палец папин. Моих в это жерло можно напихать… В общем — много.
— Так! Никаких бомб! Иначе, клянусь мировым древом, я вас сама нашинкую на удобрения! — Ласковый голосок Лаэлы, первоначально поддавшейся панике и теперь злящейся и на себя и на этих чертовых гномов экспериментаторов, прошелся по ушам присутствующих как самое мелкое наждачное полотно или например акулья кожа, вроде бы гладкая на вид — но вот попробуйте провести по нему рукой. — Еще раз повторяю, никаких бомб. И вообще, мирно грузимся на поезд и едем до пункта назначения, не привлекая внимания.
— Как так?! — Вопрос, который задал Гроткар, заинтриговал не только его брата, но и мою персону тоже. Интересно, как это мы так спокойно грузимся под прицелами и взглядами толпы возможных убийц и не привлекаем при этом ничьего внимания? Бред какой-то получается?
В ответ на вопрос гнома Лаэла подошла ко мне и, окинув мою фигуру оценивающим взглядом, произнесла:
— Думаю получится… а пару чемоданов и форму возьмем у горе командира — думаю он нам за все это должен. — В подтверждение своих слов эльфийка обвела помещение забитое големами в различной степени разобранности и задумчиво подергала себя за выбившийся из прически локон.
Глава 8
На практически пустом перроне можно сказать что в гордом одиночестве стояло двое младших офицеров со знаками магов-големостроителей весьма миловидной для мужчин наружности. Тонкие линии черт лица, стройные фигуры, гладкая до невозможности кожа без следов даже малейшего дефекта или грязи и, кажется даже немного косметики. Впрочем, особого внимания они не привлекали, спускающиеся до плеч светлые волосы и высовывающиеся из под них длинные уши с головой выдавали чистокровных светлых эльфов, анекдоты о женоподобности которых уже лет пятьсот как считались устаревшими.
Тем более, что рассказывать их приходилось в помещениях без окон, откуда после произнесения шутки выходить не рекомендовалось. Долгоживущие лучники слух имели чуткий, нрав гордый, а память долгую. Куда больше внимания, чем сами армейские волшебники привлекали их чемоданы, громадные оббитые железом и украшенные рунами чудовища на колесиках, которые, очевидно, могли катиться за хозяевами сами и, пожалуй, без всяких чар позволяли спрятать в себя все, за исключением особо габаритной мебели, вроде комодов.
Сдвинуть с места без магии подобный груз решился бы только тролль. Видимо, офицеры куда-то переезжали по делам службы, а потому решили взять с собой из своих старых жилищ все. Совсем все. Ну, может за исключением кроватей, дверей и каминов. Редкие любопытствующие могли заметить, что и сейчас зачарованные чемоданы слегка подрагивают. А стой они внутри сферы безмолвия, которую незаметно от окружающих сплел один из магов, то услышали бы, что эти гробницы для вещей еще и ругаются. Репертуар чемоданов внушал легкое почтение к мастерству гномьих умельцев, ибо изъясняться эти непревзойденные артефакты предпочитали на языке подгорного народа, выдавая свое происхождение с головой. Впрочем, имели место некоторые вкрапления эльфийского, человеческого, орочьего и даже трольего непечатного лексикона. Видимо производство было смешанным.
— Грхмз! Даш габразук им! Кружева эти! Да чтоб их сводом прихлопнуло!
Бурчание было довольно нудным и не содержало особой экспрессии и новизны чувств. Видимо безграничная выдержка магического разума големной конструкции хоть и подвергалась сложному испытанию, но пока еще присутствовала. Впрочем, примеров в истории, которые рассказывали бы о сошедших с ума разумных артефактах, было не особенно много. В основном это происходило в так называемых пятнах хаоса или как их еще называют — местах дикой магии. Да и то после многолетнего воздействия. А вот описываемая народной молвой знаменитая Мермонская резня двухсотлетней давности, когда сошедший с ума разведывательный прыгун буквально распотрошил руководство пятой бригады — скорее всего, была великолепно проведенной диверсией. Скорее всего — так как ни живых свидетелей, ни самого прыгуна не осталось, так как Мермонское нагорье уже через день было просто перепахано Дланью Ишала, которую применили эльфийские архимаги. К слову, заклинание такого уровня было потрачено практически впустую, так как войска королевства были перегруппированы еще сутки назад.
Впрочем, возможных ценителей ругани и просто слушателей эксцентричное поведение чемодана все равно бы не особенно тревожило. Ведь все давно знают, что в головах остроухих различных тараканов больше чем волос на голове. То есть — в принципе психических отклонений у эльфей не больше чем у других разумных рас, но за длительную многовековую жизнь ушастые умудряются иногда набирать
