— «Субару» нашли, — сказал Кулиш и сербнул из чашки. — Горела в Слободе. Приедет Дима, начнет с ней ковыряться.
— Сильно обгорела? — огорчился Миша.
— Почти вся. Они же, как спички — пять минут и головешка. — Кулиш посмотрел на сейф, подумал, и сделал глоток кофе.
— Номер на кузове и двигателе должен сохраниться, — задумчиво сказал Баталов.
— По любому, — Кулиш, кряхтя, выпрямился в кресле. — Первого хозяина мы найдем, а дальше — банан. Машину могли десять раз по доверенности перепродать. Если свой нотариус — то он кого хочешь впишет в документ. Даже время на это не стоит тратить. Дима покопается для отчета, но салон и шины выгорели до основы, так что голяк.
— Заметали следы? — спросил Миша.
— Так тут и ежу понятно. Кстати, у нашего Кирпича тоже белый микроавтобус. Мне вчера пацаны из наружки звонили. Приехал в десять пятнадцать на белом микроавтобусе «Фольксваген», — сделал ударение майор, — машину загнал в гараж, пошел домой, пожрал и лег спать.
— И что вы думаете делать?
— Сейчас, кофе допьем и поедем брать.
Миша сел за стол и уставился в темный экран монитора.
— Ты чего чай не пьешь? — спросил Кулиш.
— Нельзя его сейчас брать, — сказал Миша.
— Это почему же?
— Если ничего не найдем в доме и у него есть алиби, что дальше?
— А дальше мы посмотрим, — Кулиш подошел к сейфу и достал коньяк. — Будешь?
— Нет, — помотал головой Михаил.
Кулиш глотнул с горла коньяк и причмокнул губами.
— Посмотрим, Мишаня. Если будет еще один труп, тогда Кирпич не виноват. Не будет трупа, тогда алиби свое он может себе в жопу засунуть и никому не показывать.
Миша налил себе чай и закурил.
— Ты что расселся? — Кулиш захлопнул дверцу сейфа. — Поехали изверга за жабры брать.
— Анатолий Владимирович, — серьезно сказал Баталов. — Вам не кажется странным, что «Субару» сгорел сразу после того, как я сказал вчера о Кириченко?
— Ты думаешь… — Кулиш сел за стол.
— Может это и совпадение, — Михаил, молча, докурил сигарету. — За домом Кириченко железная дорога. За ней огромную площадь занимает стоянка, где много складских помещений и гаражей, куча выездов на разные улицы. Кириченко мог иметь или арендовать на стоянке помещение. Мог иметь и второй микроавтобус. «Субару», например. В темноте не так просто различить модели одинаковых белых микроавтобусов. Я перед работой заезжал туда. Охрана пьяная и дежурит только на главном выезде, остальные ворота закрываются простыми замками. Думаю, ключи есть у каждого клиента стоянки, — у Миши от долгого разговора запершило в горле, и он выпил пару глотков чая и продолжил. — Предлагаю следить за Кириченко.
— Вчера, — вспоминал Кулиш. — Дробышев минут десять еще кричал о том, что с тобой сделает и много раз упоминал Кириченко. Слышали это все.
Кулиш взял мобильный телефон: — Григорьевна! Помнишь парня, мой сотрудник? Да, тот, что пирожные любит. Ему в засаду садиться, так что собери там что-нибудь, чтоб не скучал. Ага. Давай.
Кулиш поднялся из-за стола и пробурчал:
— Если у нас в отделе сука, мы ее рано или поздно вычислим. — Кулиш посмотрел на Мишу. — А ты заедь в «Бегемот», бери хавчик, пустую канистру и смени ребят на посту.
— А канистру зачем? — спросил Миша.
— Пока ты будешь бегать в кусты ссать, потеряешь Кирпича. И не высовывайся. Следи за машиной, а не за Кирпичом. Мне ребята сказали, что там и заныкаться негде, особенно днем.
***
Миша припарковался в сотне метров от 5-го Железнодорожного переулка. Дважды мигнул дальним светом. Старые, со следами ржавчины на кузове «Жигули» шестой модели, которые стояли с противоположной стороны переулка, медленно тронулись. Проезжая мимо «девятки» лейтенанта, водитель «Жигулей» кивнул Мише.
Смену принял, подумал Баталов, и полез в сумку, которая передала Григорьевна. Вытащил двухлитровый термос, пластиковую чашку и бумажный пакет с заварными пирожными. На дне сумки лежали горячие судочки с беляшами, голубцами и куском тушеного мяса. На месте пассажира, на полу лежала пустая полторалитровая канистра с широким горлом. Жить можно, решил Миша и принялся за пирожные с чаем. Потом покурил, включил радио, позвонил Злому, потом Лине. Незаметно пришло время обедать. Пока Миша раздумывал, что сначала съесть, мясо или голубцы, из переулка вынырнул микроавтобус. Миша достал из бардачка бинокль, убедился, что это «Фольксваген» и сверил номера с теми, которые продиктовали ребята из наружки Кулишу. Лейтенант завел машину и, не спеша, тронулся следом. Когда микроавтобус выехал на оживленную дорогу, Миша держал между ним и собой четыре-пять автомобилей, периодически меняя ряды на проезжей части. Следить за микроавтобусом так же просто, как за жирафом на улицах города. Белая крыша возвышалась над общим потоком машин и видна издалека.
«Фольксваген» заехал на строительный рынок. Миша не пошел за высоким мужчиной в коричневой кожаной куртке. Лейтенант приготовил цифровой фотоаппарат и припарковался так, чтобы словить в кадр мужчину, когда тот будет возвращаться обратно. Через несколько минут мужчина вернулся, неся в руке рулон черных мусорных кульков. Миша успел сделать пять кадров: два кадра — лицо и торс, и по одному — фотография в полный рост, потом нижнюю часть туловища и большую руку с черным рулоном и фото мужчины, садившегося в машину. Микроавтобус тронулся и поехал по направлению к центру города. Приближаясь к продуктовому рынку, Миша сократил дистанцию между автомобилями. Мельком просмотрел фотографии: крупные, грубые черты лица, презрительно сощуренные глаза под низким лбом, жесткий ежик темных волос. Это был точно он — Кириченко Владимир Александрович, по кличке Кирпич. Микроавтобус нагло втиснулся между ползущих навстречу машин, создал пробку и повернул налево. Припарковался возле мясного корпуса. Кириченко вышел, кивнул охраннику на стоянке. Открыл боковую дверь «Фольксвагена» и достал массивную хозяйственную сумку. Миша не мог заехать не стоянку, не привлекая при этом к себе внимания. Баталов, грубо выматеревшись в адрес Кириченко, заехал в ближайший свободный от машин переулок. Выскочил из машины и, лавируя между автомобилями и прохожими, побежал к мясному корпусу. Микроавтобус стоял на прежнем месте, Михаил зашел в шумный, зал. Тяжелый застоявшийся мясной дух ударил в нос. Миша осмотрел помещение мясного корпуса. Кириченко кивнул, прощаясь, усатому, толстому кавказцу и направился к выходу. Баталов повернулся спиной к проходу и начал осматривать куски свинины, лежащие на прилавке. Продавщица в перепачканном кровью фартуке начала расхваливать свой товар. Миша подождал, пока за Кириченко закроется тяжелая дверь мясного корпуса, потом обернулся. Кавказец, дав указания рубщику мяса, скрылся в подсобном помещении. Михаил вышел на улицу и закурил. «Фольксваген» долго разворачивался, потом вклинился в поток и поехал в противоположном направлении от машины Баталова. Миша пропустил пару дорогих иномарок, открыл дверь, проползавшего мимо старого «Форда» и на ходу плюхнулся в кресло рядом с водителем.
— Ты кто? — спокойно спросил водитель.
— Лейтенант Баталов. Полиция. — Миша сунул под большой армянский нос удостоверение. — Следуйте за белым микроавтобусом «Фольксваген», — Миша показал пальцем на белую крышу.
— А бензин мне кто оплатит? Полиция? — усмехнулся водитель, медленно продвигаясь в пробке.
— Я оплачу. И бензин и работу. Только водитель микроавтобуса не должен заметить слежки.
— Понял, командир. Против музыки ничего не имеешь против? — водитель скосил на Баталова хитрый взгляд темно-карих глаз.
— Нет. Тебя как зовут?
— Алик, — водитель включил магнитофон, запел Шевчук.
