«Юный Энгель, мой господин, Беги! С четырех концов Гёде Ловманд на город наш Ведет своих молодцов!» «Хоть Гёде их с четырех сторон Ведет на город наш, Ни тридцать его молодцов, ни он Меня не страшат, мой паж!» «Напрасно ты ценишь их ни во что! Здесь будет грозная схватка. Скачут за Ловмандом ратников сто, А вовсе не три десятка». Энгель обнял деву свою И стал целовать без конца. «Мальфред, любовь моя, добрый совет Дай мне во имя творца!» «От церкви Марии добудь ключи. Нам больше некуда деться. Со всеми, кто ел твой хлеб и харчи, Должны мы там отсидеться. От церкви Марии добудь ключи. Займем ее без помехи Со всеми, кому давал ты мечи, Коней своих и доспехи». Церковь Марии заняв, дней пять Сидели они в осаде. Гёде Ловманд не мог ее взять И был в сильнейшей досаде. Но матери Мальфред была немила, И, дочке явив нелюбовь, Она предложила, чтоб церковь дотла Сожгли и отстроили вновь: «Возьмите золота и серебра, Наполним доверху чашу, А после, когда придет пора, Мы церковь отстроим нашу!» Вспыхнула церковь Марии внутри От пола до подволоки. У Мальфред под капюшоном плаща Как мел побелели щеки. Лютый жар был в церковном дворе От стен, полыхавших снаружи. Внутри, где свинец топился, как воск, Запертым было хуже! Юный Энгель сказал молодцам: «Придется коней заколоть, Чтоб конской кровью могли охладить Мы обожженную плоть». Маленький паж, любя лошадей, Такого не ждал совета: «Ты лучше Мальфред свою убей! Она заслужила это». Юный Энгель обнял ее В разгуле огня и дыма: «Ты жизни достойна, любовь моя! Останешься ты невредима». На круглый щит посадили ее, В пылающих клочьях плаща. Каждый подставил копья острие, И подняли щит сообща. Его внесли в пламеневший притвор, Метнули в оконный проем, И Мальфред сошла на церковный двор В плаще обгорелом своем. Ей кудри златые огонь опалил. Ей пот пропитал соленый Платье, в котором из церкви она
