предложения.
— Превосходно. Доктор Махмуд, вы не знаете, есть ли у Майка еще братья?
— Не знаю. Во всяком случае, на «Чемпионе» у него больше нет братьев, — Махмуд решил воздержаться от встречного вопроса. — Пойду, передам ваше приглашение Свену и Старику.
Вошел папский нунций, его усадили за главный стол. Да, в официальности переговоров сомневаться не приходится.
Кто-то похлопал Харшоу по плечу.
— Здесь заседает Человек с Марса?
— Да, — подтвердил Джубал.
— Я Том Бун, то есть сенатор Бун. У меня послание к нему от Верховного Епископа Дигби.
Джубал включил мозги на аварийную скорость.
— Меня зовут Джубал Харшоу, сенатор, — он сделал Майку знак встать и подать сенатору руку. — Познакомьтесь, это мистер Смит. Майк, это сенатор Бун.
— Здравствуйте, сенатор Бун, — сказал Майк, как на уроке хороших манер.
Он взглянул на сенатора с интересом. Смит уже выяснил, что «сенатор» не значит «Старший Брат», хотя общее в этих словах есть; тем не менее ему любопытно было посмотреть на сенатора. Майк не увидел в сенаторе ничего особенного.
— Здравствуйте, мистер Смит, я не отниму у вас много времени, тем более, что переговоры, кажется, уже начинаются. Мистер Смит, Верховный Епископ Дигби поручил мне пригласить вас на отправление религиозной службы в молельню Архангела Фостера.
— Прошу прощения?
— Сенатор, Человеку с Марса многое на Земле незнакомо, — вмешался Джубал. — Однако мистеру Смиту случилось посмотреть вашу передачу по стереовидению.
— Это не то.
— Я знаю. Он заинтересовался и задал мне много вопросов, а я не на все сумел ответить.
Сенатор благожелательно посмотрел на Харшоу.
— Вы не разделяете нашу веру?
— Должен признаться, нет.
— Присоединяйтесь к нам. Не лишайте себя шанса очиститься от греха.
— Спасибо, с радостью. (Еще бы! Так я и пустил к вам Майка одного!)
— Приходите в следующее воскресенье. Я предупрежу Епископа Дигби.
— Мы придем, если к тому времени нас не посадят в тюрьму.
Бун усмехнулся.
— А вы сообщите мне или Верховному Епископу, и вас быстренько отпустят, — он огляделся. — Здесь, кажется, не хватает стульев. Простому сенатору и приткнуться негде.
— Окажите честь, сенатор, сядьте на нашей стороне, — предложил Джубал.
— Спасибо, сэр. Не возражаете, если я займу этот стул?
— Конечно, нет. Но лучше не садитесь, если боитесь себя этим скомпрометировать. Я не хочу ставить вас в неловкое положение.
— Что вы! — Бун не испытывал неловкости. — Между нами, Епископ проявил большой интерес к этому молодому человеку.
— Отлично. Садитесь. Рядом с вами сидит капитан ван Тромп; вы, наверное, его знаете.
— Ван Тромп? Конечно, старый знакомый, — сенатор Бун кивнул Смиту и прошел на свое место.
Новые гости входили все реже. Вспыхнула ссора из-за места. Джубал, чем дальше смотрел, тем больше нервничал. Наконец он не вытерпел и решил прекратить безобразие. Харшоу переговорил с Майком, убедился, что тот понял, что от него требуется, хотя не понял, зачем.
— Спасибо, сынок, — сказал Джубал и встал.
Он приблизился к участникам ссоры, которых было трое: помощник церемониймейстера, глава уругвайской делегации и какой-то растерянный человек. Уругваец говорил:
— …посадить его, вы должны найти место для лидеров государств — членов Федерации. Мы равноправные члены Федерации, и ни одно государство не должно иметь преимуществ перед другим. Если же делаются исключения…
Джубал прервал его тираду, обратившись к третьему:
— Сэр, — он сделал паузу, чтобы привлечь внимание. — Человек с Марса поручил мне просить вас об одолжении. Будьте любезны, сядьте на нашей стороне стола, если ваше присутствие не требуется в другом месте.
Человек сначала испугался, потом широко улыбнулся:
— Спасибо, меня это вполне устраивает.
Помощник церемониймейстера и уругваец запротестовали, но Джубал не стал их слушать. Отвернувшись от них, он сказал:
— Давайте поторопимся, сэр, переговоры вот-вот начнутся.
В зал уже внесли подставку, как под рождественскую елку, и затрапезную скатерть, испачканную красным, — очевидно, марсианский флаг. Майк поднялся навстречу Джубал у и гостю. Джубал сказал:
— Сэр, позвольте представить вам Валентайна Майкла Смита. Майкл, познакомься с президентом Соединенных Штатов.
Майк низко поклонился. Президента посадили справа от Майка, сзади водрузили импровизированный флаг. Зазвучала музыка, все встали. Раздался голос:
— Генеральный Секретарь!
Глава 20
Сначала Джубал решил, что Майк может не вставать, когда войдет Дуглас, но потом передумал. Ему не нужно было ставить Майка выше Дугласа, он хотел доказать, что происходит встреча равных. Поэтому, когда все встали, Харшоу сделал и Майку знак встать. С первыми звуками гимна открылись огромные двери в дальней стене и вошел Дуглас. Он подошел к своему месту и собрался сесть.
Джубал тут же сделал Майку знак сесть, и вышло так, что Майк и Генеральный Секретарь сели одновременно, а после почтительной паузы сели остальные. Джубал затаил дыхание. Неужели Ларю не сделал? Правда, он не обещал твердо.
Раздались звуки «Симфонии…»; звучала тема Марса — бога войны, впечатляющая даже для осведомленной публики. Глядя Дугласу в глаза, Джубал встал, как солдат по стойке смирно. Поднялся и Дуглас, не очень охотно, но быстро.
Майк не встал: Джубал не дал ему сигнала. Он сидел, нисколько не смущаясь тем, что все опять вскочили, когда поднялся Генеральный Секретарь. Майк ничего не понимал и добросовестно выполнял то, чего от него хотел брат по воде.
А Джубал, заказав музыку в честь Марса, долго думал, поднимать ли Майка, если заказ выполнят. Ответ зависел от роли Майка в этой комедии.
Музыка стихла. По знакам Джубала Майк встал, быстро поклонился и сел, почти одновременно со всеми. Все постарались сесть побыстрее, так как заметили, что Майк во время исполнения «Симфонии…» сидел.
Джубал с облегчением вздохнул: отделался! В молодости ему довелось увидеть, как одна из последних на Земле августейших особ принимала парад. Он заметил, что после исполнения гимна королева поклонилась, то есть выразила признательность за почтение, оказанное ее монаршему величеству.
А правитель демократического государства пусть стоит во время исполнения своего гимна — не такая он важная птица.
Третьего не дано, как справедливо заметил Джубал. Либо Майк частное лицо, и тогда эта камарилья не собралась бы вовсе; либо, по аналогии с делом Ларкина, парень является монархом. Джубал оглядывался: ага, папский нунций понял, в чем дело — лицо серьезное, а глаза смеются.
