появится у фабрики. Хитрец переоделся носильщиком и пробрался во двор. Ублюдок хочет разорить меня!...
Слова Гаджи были прерваны новым телефонным звонком. Он поднял трубку.
- Да, это я, Гаджи!... Слушаю вас, господин губернатор... Я страшно волнуюсь... Да, у меня есть все основания тревожиться... Разбойники и смутьяны поджигают принадлежащие мне в городе дома?... Что?... Очень благодарен вам за известие, господин губернатор... Но каким образом можно спасти мои дома от огня?... Да, да... Отряд казаков, которых вы прислали для охраны моего дома, прибыл. Казаки ведут себя обходительно и прилично. Вы оказали мне великую услугу... Не знаю, каким образом отблагодарить вас... Я весь к вашим услугам... Всегда, когда вы пожелаете... Что вы изволили сказать, господин губернатор?... О да, я очень беспокоюсь за фабрику. Мне только что звонили оттуда. Во дворе моей фабрики большевики организовали митинг. Я очень боюсь... Они могут поджечь фабрику... Очень благодарен вам!... Теперь я спокоен...
Значит, охрана послана? Чудесно!... Я прямо-таки воспрял духом. У меня к вам большая просьба, господин губернатор. Я слышал, вы издали приказ поджигать дома, из которых стреляют. Вчера я передал вам список, моих домов и адреса, где они находятся. Прошу вас, передайте этот список тем, кто призван осуществлять ваш приказ. Как?! Вы уже сделали соответствующие распоряжения?! Значит, я могу быть спокоен за мои дома?... Благодарю вас, благодарю вас, господин губернатор, вы так любезны!... Благодарю вас от имени всех мусульман! Всего хорошего, господин губернатор. Целуйте руки княгине.
Гаджи положил трубку и, сияя, воскликнул:
- Вот это мужчина!... Настоящий мужчина! Хозяин своего слова! Губернатор передал мне, что среди мусульман сравнительно мало убитых. У армян убито пока что тринадцать человек. Власти сделают все необходимое для защиты нашей нации. Солдаты и полиция на нашей стороне.
Вошел слуга:
- Хозяин, вас желает видеть какой-то офицер.
- Пропустить! - распорядился Гаджи и, обращаясь к присутствующим, добавил: - Это от губернатора, для согласования действий.
К вечеру стрельба в городе не затихла. Горели дома. Над городом стояло зловещее зарево. По улицам стлался едкий дым.
Едва на улицах зажглись фонари, как они были разбиты камнями и пулями тех, кто был заинтересован, чтобы в городе царила тьма, - так было легче грабить и убивать.
На улицы вышли вооруженные 'защитники нации'. Стоило им, будь то армяне или азербайджанцы, заметить свет в окне какого-нибудь дома, как десятки пуль поражали безобидную цель.
Повидав в городе кое-кого из товарищей, Василий возвращался домой. Он думал о спасенной ими сегодня девушке-армянке.
'Напрасно я оставил ее одну, - размышлял он. - Среди моих соседей много азербайджанцев. Могли обидеть девушку!...'
В окне его комнаты, выходящем во двор, горел свет.
Когда он вошел, девушка сидела у стола. Она поднялась я быстро подошла к нему.
- Вы - мой спаситель?... Это вы привезли меня сюда?
- Вы преувеличиваете мою заслугу. Но вы правы, в этой бедной комнате живу я. Просто я выполнил свой человеческий долг. Или вы недовольны тем, что оказались здесь? Если бы мы знали, где вы живете, мы бы сразу отвезли вас к вашим родителям. Кажется, вам не доставляет удовольствия находиться в этой лачуге?
- Напрасно вы это говорите. Не обстановка украшает жилье, а люди, которые в нем обитают. Действительно, ваша комната выглядит более, чем скромно. Но я чувствую, у ее хозяина - богатое сердце. Вы богаты своим благородством. Знали бы вы, как я благодарна вам за то, что вы позаботились обо мне!... Скажите, как я могу вернуться домой? Ведь мои домашние не знают, где я. Они волнуются, думают, что меня нет уже в живых.
- Если ваш дом недалеко, я провожу вас.
- В том-то и дело, что далеко. Мы живем в районе Сабунчей. Я слышу: в городе не утихает перестрелка. Боюсь, сегодня мне не удастся попасть домой. Иногда, приезжая в город, я остаюсь ночевать у знакомых. Но сегодня я не предупредила домашних. Мама, наверное, сходит с ума!
Девушка задумалась. Молчал и Василий, понимая, как ей тяжело. Он не знал, как помочь девушке.
- У меня много знакомых в Балахано-Сабунчинском районе, - сказал он наконец. - Как ваша фамилия?
Девушка подняла на него большие грустные глаза. Казалось этот вопрос смутил ее. Она потупила взор.
В комнате опять воцарилось молчание.
- Я из довольно известной семьи, - сказала она.
- Назовите вашу фамилию.
- Шендрикова.
- Шендрикова?!.
- Да, Шендрикова. Илья и Лев - мои братья. Василий был настолько удивлен, что не мог скрыть этого
от девушки.
Она подошла к нему, протянула руку.
- Итак, будем знакомы. Меня зовут Сусанной. Как вас?
- Василием.
Он не мог оправиться от растерянности.
'Сестра Шендриковых!... Что она за человек? Сестра меньшевистских главарей!... Однако какое значение это имеет сейчас?... Девушке надо поскорее попасть домой. Это не так-то просто. Кто знает, что сейчас творится в районе Сабунчей?'
Пока Василий предавался своим размышлениям, девушка пытливо изучала его лицо. Затем опять оглядела комнату.
Да, ее убранство не было пышным. Пол давно не подметался. Углы затянуты паутиной... Стены и потолок неопределенно-грязного цвета, от времени, да, пожалуй, и от махорочного дыма.
Это была комната бедняка, добавим: холостого бедняка.
Единственной вещью, которая приятно радовала глаз, была кровать чистенькая, аккуратная.
Две-три тарелки на полке, несколько стаканов, ложки, вилки, ножи также были аккуратно вымыты.
Сусанна подумала, что хозяин дома, наверное, чистоплотный человек.
Василий разложил на столе принесенную из города еду, сходил к соседям за кипятком для чая.
Девушка была голодна и не стала отказываться от скромного ужина.
За едой они почти не разговаривали. Ужин закончили чаем. Василия свернул цигарку и вышел из комнаты. Сусанна догадалась: 'Покурить'. Когда он вернулся, она сказала:
- Курите в комнате, я не боюсь дыма. У нас в доме почти все курят. Я привыкла.
- Ну, раз так, - улыбнулся Василий, - сверну еще одну. После еды грех не покурить...
Он молча курил. Молчала и Сусанна. Каждый был занят своими мыслями.
- Судя по вашей одежде, вы рабочий, - сказала наконец Сусанна. Нельзя ли узнать, где работаете?
- По-моему, для вас это не имеет значения, - уклончиво ответил Василий. - Вы отгадали, я рабочий. Этим сказано многое. Рабочий где-нибудь да работает, пока может...
Сусанна усмехнулась.
- Вы не открыли для меня Америки. Действительно, рабочий где-то должен работать. Но это еще не все. Для рабочего важны условия труда.
Василий тоже не сдержал улыбки, догадываясь, что девушка ищет повода для разговора.
'Сусанна из семьи, где живут идеями меньшевиков. Надо думать, и у нее мировоззрение такое же. А вдруг нет?...'
- Вы говорите - условия труда, - сказал он. - Но ведь они зависят не от нас, рабочих. Мы - сами по себе, а те, кто создает условия труда, - сами по себе. Впрочем, возможно, кто-нибудь когда-нибудь позаботится о нас.
