Талиессина — только часть интриги. Смерть наследника не возведет Вейенто на престол. Требуется что-то еще.
Софир содрогнулся всем телом.
— Убить ее величество? — прошептал он.
— Думаю, да.
— Ты так легко говоришь об этом! — Он приподнялся, посмотрел на нее возмущенно. — У меня дух захватывает, когда я только представляю себе подобное святотатство… — Он поднес к глазам свой раненый палец и с укоризной уставился на него. Кровь почти перестала идти, но теперь палец начал болеть. Плачущим голосом Софир добавил: — Одна только капля ее крови — и весь мир наполняется любовью и сладострастием. Желанием размножаться, если угодно. Я никогда не испытывал таких сильных эмоций, как во время ежегодных жертвоприношений.
— О чем мы говорим? — осведомилась Ингалора. — О твоих эмоциях или о нашем деле?
— Одно неразрывно связано с другим, — сказал Софир, опять укладываясь на подушки. — Отправишь донесение с каким-нибудь торговцем. В конце концов, они сюда приезжают довольно часто.
Аббана ни разу еще не пожалела о том, что избрала для себя военную карьеру. Жизнь жестоко обманула эту девушку. Ни привлекательная наружность, ни образование, полученное в Академии Коммарши, не открывали перед ней настоящей дороги к успеху. Все, на что она могла бы рассчитывать, было место домоправительницы у какого-нибудь землевладельца средней руки. Ну и, если повезет, — брак с означенным землевладельцем или с его сыном.
Записавшись в армию, Аббана только выиграла. Она была грамотна и хорошо считала, поэтому ее быстро сделали сержантом и дали ей в подчинение десять человек. Точно такой же путь прошел и друг Аббаны, ее возлюбленный, человек, который был ей ближе, чем брат, — Гальен, другой неудавшийся студент Академии.
Сейчас они оба, в составе армии герцога Ларренса, временно находились на землях Вейенто.
Ларренс со своими людьми двигался к Саканьясу, укрепленному городку на границе с пустыней. Саканьяс был ключевым пунктом, и каждый раз, когда кочевники пытались оторвать от королевства клочок плодородной земли, они подходили к этой крепости.
Несколько отрядов армии Ларренса остановились в самом замке Вейенто, и Аббана с Гальеном оказались в их числе. Встреча с Ингалорой и Софиром оказалась для наемников полной неожиданностью. В тот день, когда они увиделись во дворе замка, Аббана долго не могла успокоиться.
— Что они здесь делают? — бормотала она, когда они с Гальеном уже отправились отдыхать в комнаты, отведенные для солдат: небольшие помещения в толще одной из древнейших стен замка. — Мы ушли из Изиохона, надеясь никогда больше не видеться с подобными людьми, а они тут как тут!
— Ты считаешь, что они нарочно нас преследуют? — удивился Гальен.
В полумраке он услышал, как Аббана отчетливо скрипнула зубами.
— Я ненавижу таких, как они! — выговорила девушка. — Считают себя артистами! Дешевые фигляры… Какую нужно иметь душу, чтобы вести подобную жизнь? Иногда я думаю об этом, знаешь?
— Нет, — сказал Гальен. И потянулся, чтобы обнять ее. — Аббана, с каждым днем ты удивляешь меня все больше! Как ты можешь думать о… о душе таких, как Ингалора и Софир? Они ведь… доступны.
— Да, — сказала она с силой, — а держатся как аристократы.
— Просто фигляры, ты же сама говоришь.
Он погладил ее по плечу.
— Давай будем спать, Аббана.
Она улеглась рядом, прижалась к нему всем телом, и он с удивлением почувствовал, что она дрожит.
— Ты плачешь?
— Нет, — отозвалась она голосом, который не оставлял никакого сомнения в обратном. — Не плачу. Мне просто обидно. Я никому бы в этом не призналась, кроме тебя, потому что это стыдно. Но я обижена, смертельно обижена! Они отвернулись от нас там, в Изиохоне, как от грязи.
— Ты опять за свое, — с тяжелым вздохом проговорил он.
— Но я чувствую! — Она взметнулась на постели, устремила на него страстный взгляд. — Я чувствую, что в них есть какая-то гнильца! Такие люди не могут просто так. У них есть тайна. Гаденькая, отвратительная тайна, я уверена.
— Аббана, я сплю…
Гальен закрыл глаза и действительно вскоре тихо засопел. Она гневно слушала его ровное дыхание. Сердце ее колотилось у самого горла.
Ингалора, тощая, как прут, похожая на вечно голодное животное, рыскающее в поисках пищи, — Ингалора, актерка, уличная танцовщица, семнадцатилетняя девчонка, которая не отказала, наверное, ни одному мужчине из встреченных ею, — Ингалора посмела издеваться над Аббаной, над девушкой из хорошей семьи, над образованной женщиной, над сержантом армии Ларренса!
— Я с тебя глаз не спущу, шлюха, — прошептала Аббана, обращаясь к пустоте. — Я выведу тебя на чистую воду. Я еще увижу, как тебя потащат на виселицу. Шлюха, шлюха, шлюха!
Минуло несколько дней после пиршества, которое герцог Вейенто устроил в честь доблестных воинов Ларренса. То и дело Аббана видела Ингалору во дворе замка: желтоволосая танцорка гуляла под руку то с одним, то с другим солдатом, смеялась с младшими офицерами, болтала с прислугой. Она выглядела веселой и общительной и, что самое неприятное, не испытывала ни малейших неудобств при встречах с Аббаной: не отводила глаз, не пыталась увильнуть. Танцорка попросту смотрела сквозь Аббану, точно не замечала ее.
Наконец Аббана нарочно преградила дорогу ей и какому-то белобрысому солдату, который угощал ее фруктами и время от времени трепал по спине. Ингалора водила плечами, щекотала ладонь солдата острыми лопатками, жевала, смеялась — все одновременно.
Очутившись у них на пути, Аббана насмешливо смотрела на парочку.
— И что все это значит? — вопросила она.
Ингалора высоко вскинула брови, а солдат, ничуть не смущаясь, сказал чужому сержанту:
— Отойди-ка, хорошо? Мы ничего дурного не делаем.
— Так уж и не делаете? — Аббана издала нервный смешок. — Кто тебе это сказал? Ты разлагаешься.
— Что я делаю? — изумился солдат.
Ингалора расхохоталась.
Аббана, однако, нимало не смутилась.
— Мы находимся в состоянии войны. Сейчас не до женщин.
— Ну, тебе, может быть, и не до женщин, — все еще дружески отозвался солдат и подмигнул Аббане, — а мне, подруга, очень даже до них. То есть до вас.
Аббана зашипела:
— Как ты разговариваешь с сержантом?
— Ну, извини. — Солдат пожал широкими плечами. — Разговариваю, как получается. Ты ведь тоже не слишком стесняешься в выражениях, правда?
— Я тебя! — закричала Аббана.
Солдат подошел к ней вплотную, заглянул в лицо.
— Что ты меня? — передразнил он. — Что ты мне сделаешь? Мы не на поле боя, не командуй. А если ты моей подружке позавидовала, то приходи к вечеру: меня на всех хватит.
Он мягко отодвинул Аббану в сторону и прошел мимо вместе с Ингалорой. Танцовщица ловко вильнула бедрами, чтобы не задеть взбешенную Аббану, и удалилась вместе со своим поклонником. Аббана долго
