тягостная скука. Как можно жить в подобном месте? Ни зелени, ни прохладных садов, ни ручьев… ничего. Только серые скалы и серые стены.
Он попытался представить себе, что обречен остаться здесь навсегда. Каждое утро видеть унылое однообразие поселка, каждое утро отправляться на работу в шахты, а потом возвращаться сюда — и так до самой смерти. Его пробрала дрожь. Тысячу раз лучше умереть молодым, свернуть себе шею, упав с лошади, истечь кровью в глупой дуэли, как бедная Софена, или утонуть в болотах, как незадачливый Эгрей… Или погибнуть в бою, как, возможно, предстоит Гальену с Аббаной.
Наконец поселок закончился. Последнее здание было деревянным. Оно показалось Гальену «господским» он не мог подобрать другого, более точного слова для обозначения административной постройки. Просто дом отличался от остальных. Он был небольшим, а над окнами — о чудо! — имелось резное украшение гномской работы.
Гальен спешился возле здания, кинул поводья старому служаке и быстро вошел внутрь.
Единственная комната первого этажа была совершенно голой, если не считать стола, стула и длинной скамьи вдоль стены. Над скамьей на стене висела большая карта с обозначением шахт и поселков. Каменная лестница со ступенями разной величины вела на второй этаж.
Гальен вынул из ножен кинжал и громко постучал рукояткой по столу.
Сверху донесся голос:
— Кто здесь?
— Не могли бы вы спуститься? — крикнул Гальен. — Я сержант армии Ларренса и хочу поговорить с вами!
— Сержант? — В голосе послышалось нескрываемое удивление. — Армии Ларренса? Впервые слышу о том, что мы находимся в состоянии войны с армией Ларренса.
— Речь идет вовсе не о войне… То есть о войне… — Гальен запутался и рассердился: — Спуститесь же!
— Иду, иду. — Обладатель голоса лениво сошел вниз по ступенькам.
Он оказался невысоким широкоплечим человеком с большой бородавкой на подбородке. Если бы не это «украшение» с двумя черными волосками, он мог бы даже считаться привлекательным. Но бородавка невольно притягивала взор и отвлекала его от несомненных достоинств лица: широко расставленных ясных глаз, твердых губ, прямого носа.
Этого человека звали Лумель. Он проделал путь от простого шахтера до главы поселка и распорядителя двух шахт, имеющих отношение к этому поселку, за очень короткий срок: всего за десять лет. Поговаривали, будто Лумелю довелось под землей спасти гнома — по счастливой случайности, разумеется, — и с тех пор гномы взяли заботу о его процветании на себя. Самые богатые рудные жилы доставались бригаде Лумеля. За несколько лет работы в этой бригаде не произошло ни одного несчастного случая.
Однако везение было лишь частью успешной карьеры Лумеля. Многим он был обязан исключительно собственному трудолюбию и стремлению выслужиться.
— Я сержант армии Ларренса, — повторил Гальен, когда Лумель предстал перед ним.
— Да, уже слышал, — небрежно отозвался Лумель. — Чем могу быть полезен? Желаете наняться на работы? У меня есть несколько вакансий. Оплата у нас небольшая, зато очень выгодные контракты. Хотите почитать? Вы умеете читать?
— Я пришел поговорить вовсе не о контрактах, — возразил Гальен. — У нас возникли проблемы.
— Понимаю! — живо откликнулся Лумель. — И вы хотели бы решить их за мой счет? Очень похвально, а главное — откровенно.
— Я не вполне понимаю ваш тон…
— Правда? — Лумель прищурился. — В таком случае извольте выслушать истолкование. Мой тон был насмешливым. Потому что я не намерен решать ваши проблемы за собственный счет.
— Но выслушайте по крайней мере!.. — горячо произнес Гальен. И добавил с подкупающей искренностью: — Мне нечем кормить людей.
— Кажется, где-то дальше к северу действуют армейские контракты о поставке продовольствия, — напомнил Лумель. — Вы, вероятно, заблудились. Это не у нас. У нас нет собственного продовольствия. Мы сами получаем его.
— Да, мы туда и направлялись, — сказал Гальен. — Вот, посмотрите наши документы.
Он достал бумаги и протянул их Лумелю. Тот быстро просмотрел листы и вернул их владельцу.
— Не вижу, какое отношение они имеют ко мне. Здесь обозначен пункт, который находится гораздо севернее. Вы сбились с пути. Позвольте, я покажу вам на карте.
— Нет, мы вовсе не сбились с пути, — остановил Лумеля Гальен. — Я знаю дорогу. Армейские сержанты менее глупы, нежели вам бы хотелось.
— Касательно армейских сержантов я не имею ни одного желания, — сообщил Лумель. — Разве что желания поскорее расстаться с ними.
— Вы должны нам помочь, — сказал Гальен твердо. — Иначе начнутся беспорядки. Мы не можем добраться до обозначенного в контракте района: там только что произошло землетрясение. Дорога перекрыта.
— Землетрясения у нас не редкость, и никого они не повергают в панику, — сказал Лумель, пожимая плечами. — Вам я также не советую огорчаться. Дорогу разберут завтра-послезавтра, и сообщение восстановится.
— Да, но провизия нужна мне сегодня, иначе через три-четыре дня голодная армия примется за разбой.
— Любезный… э… не знаю вашего имени. Любезный сержант, какое отношение ваши беды имеют к моему поселку?
— Отдайте провизию, — сказал Гальен прямо. — Вам привезут нашу, а я заберу вашу. Иначе случится беда.
— Слушай, ты, — произнес Лумель, темнея лицом, — если ты не понимаешь обычных слов, скажу по- твоему, по-армейски. Убирайся к дьяволу! Ты хорошо меня понял?
— Да, — сказал Гальен.
Он повернулся и вышел. Лумель посмотрел ему вслед. Уселся за стол, схватился за голову, поскреб в волосах.
— Ерунда какая-то, — пробормотал он. — Не могу же я отдать воякам провизию, предназначенную для шахтеров?
Он представил себе, как люди, вернувшись из шахт, обнаруживают, что в столовых пусто, и засмеялся. Глупости. Он все сделал правильно. Вояки должны убраться из поселка.
Лумель поднялся на крышу дома и стал смотреть. Отряд из десяти человек потоптался на единственной улице, затем развернулся и поехал прочь. Но не на север, где действительно сегодня утром было землетрясение, а на юг. Лумель нахмурился. Что им потребовалось на границе герцогства?
Когда поселок скрылся из виду, Гальен остановил коня.
— Этот засранец дал мне понять, что провизию к ним привозят откуда-то из другого места. Предполагаю, направление мы взяли правильное. Хлеб выращивают на юге.
— Мы можем прождать здесь не один день, прежде чем появится обоз, — предупредил один из солдат.
Гальен повернулся к нему, насмешливо сощурился.
— Ничего подобного. Ты недооцениваешь меня, кажется. Недаром меня обучали в Академии. А ты где учился?
Солдат отмолчался.
Гальен сказал:
— У них в столовых пусто. Никто не готовит еду, дым из трубы не валит. И этот их начальник сидит в поселке. Знаете, что это значит? Это значит, что он как раз ожидает обоза. И обоз запаздывает. Так что мы посидим здесь какое-то время и посмотрим, не ошибся ли я.
