— На сей раз даже не стала соваться к нему домой. Я понимала, что там будет эта баба. Поэтому я позвонила ему и сказала, что его хотят видеть ребята из налоговой.
— Вампирам надо быть очень осторожными при заполнении налоговых деклараций, — объяснила мне мае. — В противном случае государство преследует нас, отнимает имущество и может даже посадить в тюрьму.
— Беннет явился в центр, в здание Федеральной службы, а я уже ждала. — Дашай вздохнула. — Я надела красивое платье и все такое, надеясь, что он увидит меня и поймет, какой свиньей он был. Не сработало. Я тронула его за плечо и заглянула в глаза. Созналась, что это я ему звонила, а не налоговик. Я сказала, что нам надо поговорить. Все это время он смотрел прямо сквозь меня. Наконец произнес: «Значит, мне не надо в ФНС?» И пулей вылетел оттуда, обратно к женщине, с которой познакомился в самолете.
— По-твоему, он мог пить эту воду?
— Разумеется, пил! — Дашай со стуком поставила стакан на стол. — Чем еще заниматься в самолете? Если в отличие от меня не хватает ума ничего не брать у незнакомцев.
Мы с мае одновременно подумали, что она «слегка не в себе» (мае) и «несколько нелогична» (я). Но кто знает? Она же оказалась права насчет саса.
— У Беннета тоже саса в глазу?
Дашай помотала головой, отчего запрыгали ее длинные стеклянные зеленые серьги.
— Заглянув ему в глаза, я не увидела ничего. Понимаете? Я не могла бы даже загипнотизировать его. Никого нет дома. Но у него была с собой бутылка, и знаете, что было написано на этикетке? «Родники Ориона».
— Не понимаю, зачем ты вообще к нему поехала. — При обычных обстоятельствах я бы такой реплики не отпустила, но сейчас все было не как обычно. — Я думала, ты нынче с Бартоном.
Дашай, похоже, не обиделась.
— Сесил водит меня обедать. Иногда мы ездим в Тампу потанцевать, перекусываем в маленьком фешенебельном клубе, куда мы ходим. От этого никакого вреда.
— Почему мы не можем выбирать себе пару раз и навсегда, как лебеди? — сказала я.
Казалось, они опешили. Потом моя мама и ее лучшая подруга стали издавать странные звуки, в которых смешивалось изумление, сочувствие и смех. А я ничего смешного не говорила.
Из спальни, тихо притворив за собой дверь, вышла доктор Чжоу.
— Рада, что вам весело. Ну, думаю, с ним все будет хорошо. Как по-вашему, теперь вы сможете поддерживать его в стабильном состоянии и не допускать, чтобы кто бы то ни было делал ему уколы?
— Рут изгнана. — Мае снова заговорила жестким тоном, так отличавшимся от ее обычного протяжного саваннского говора. — Мы будем начеку.
Доктор Чжоу повернулась ко мне.
— Что ты здесь делаешь?
— Приехала домой на выходные.
— Но сегодня среда.
— У нас был полевой выезд в Саванну. Вот я и заглянула узнать, как идут дела.
— Это хорошо, но разве тебе ничего не задано?
На самом деле ее это совершенно не касалось. Но она была права. В начале следующей недели мне надо было сдать сочинение: анализ увиденного на съезде. Я уже придумала рабочий тезис для сочинения и даже примерное название: «Интеграция аутсайдеров в современную культуру». В действительности мне хотелось написать другое сочинение: «Вечные аутсайдеры: вампиры — изгои в мире смертных».
— Да, задано.
Я надеялась, что у меня будет несколько дней на Тиби, чтобы зализать раны — нравится мне этот штамп. Но может, и лучше вернуться, чем погрязнуть в эмоциях.
Доктор Чжоу отрывисто кивнула.
— Я отвезу тебя завтра, если хочешь. У меня несколько вызовов в районе Хиллхауса.
Мама издала негромкий протестующий звук, но Дашай сказала:
— Ари надо все доделать. Ты ж не хочешь, чтобы она вылетела с первого же семестра.
Когда врач ушла, мозг мой принялся перебирать последствия того, что мы услышали от Рут.
— Мае, что мы намерены предпринять? — Мне тут же стало неловко за свой вопрос, такой усталый у нее был вид.
Она склонилась над столом, стиснув руки.
— Предпринять?
— По поводу наркотиков. Столько народу принимает «В». И ребята пьют амриту — уверена, они не знают, что от нее они становятся бесплодными.
— Лучше бы нам выяснить, кто распространяет наркотик, — сказала Дашай, — и заставить их прекратить это дело.
Она не хуже нас понимала, насколько это трудная задача.
— Я не могу дать тебе ответ сегодня, Ариэлла. — Мае отодвинула стул. — Сейчас я нужна Рафаэлю. Вот поставим его на ноги, тогда и подумаем о спасении мира.
Я кивнула. Но тяжесть услышанного давила мне на грудь всю ночь.
Наутро я заглянула к родителям — папа дышал глубоко, глаза его были закрыты, мама съежилась на том же стуле, на котором накануне вечером сидела Рут. Я поцеловала обоих. В кухне я обняла на прощание Дашай.
— Береги себя, — сказала она. — Не волнуйся так. Мы разберемся с этим.
Я уселась в принадлежавшую доктору Чжоу машину с открытым верхом и пристегнулась. Она взглянула на меня, ее черные волосы свободно лежали на плечах.
— Водить умеешь?
Я ответила, что нет.
«Ну и мать у нее», — подумала доктор Чжоу.
— Я никогда не просила, чтобы меня научили. Мне же всего четырнадцать.
— Четырнадцать впору сорока. — Она тронулась и на выезде из города завернула на парковку у церкви. Там она дала мне первый урок вождения.
Изначальная нервозность уступила место восторгу, пока машина объезжала парковку, притормаживая и поворачивая. Когда моя наставница сказала, что пора остановиться, я взмолилась:
— Пожалуйста, еще один кружочек.
— Ты прирожденный водитель, — сказала она. — Тебе надо поговорить с родителями о получении прав.
Мы поменялись местами, и она повела машину прочь с острова.
— Папа когда-нибудь станет прежним? — Я старалась, чтобы голос звучал бесстрастно, но это получалось не вполне.
— Даже лучше, чем прежним. Только подожди. — Она вела машину так же непринужденно, как мае, но с более подчеркнутыми остановками и стартами. — Теперь, когда он не принимает старый состав и перешел на мой, ему откроется полный спектр эмоций. Его чувства подавлялись годами, спасибо этой Рут. — Она покачала головой. — Ума не приложу
— Она любила его. И ненавидела нас с мамой за то, что стоим у нее на пути.
— Ну и мелодрама.
— Это больше чем мелодрама. — Я не знала, сколько можно ей рассказать. — Вчера вечером Дашай вынула у нее из глаза одну штуку.
— Какую штуку?
Я описала саса, не называя ее.
— И как она это извлекла?
И снова я почувствовала себя как на допросе.
— Я не все видела.
— Судя по твоему рассказу, это могла быть опухоль. — Она рассердилась. — Это задача не для любителя.
