Так, верно, и их, бывало,То в холод, то в жар бросало,И в больших, чем мой, умахЖеланья удерживал страх.Их тоже трясло в ознобе,В одном им еще подобен —В постель я улягусь ту же,Где нет ни жары, ни стужи.Что в душной ночи исцелит?С могильных не дует плитНа лоб мой. И сводят с умаИ пламя, и лед, и тьма.
Перевод А. Кокотова
xxxi
Лес на холмах обеспокоен,Вот ветра сильного порывПодлесок складывает вдвое,Метелью листьев реку скрыв.Терзал всё тот же ветер гневныйЛес, окружавший Урикон, —То древний ветер в гневе древнем,Но новый лес терзает он.Я вижу римского солдата,Взошедшего на этот холм,В нем та же кровь текла когда-тоИ тех же мыслей был он полн.Как ветер буйный рвется в небо,Так бунтовала гордость в нем, —О, род людской спокоен не был!И тем же я горю огнем.Пусть ветер складывает вдвоеПодлесок — скоро стихнет он,Давно уж пыль мой римский воинИ сгинул грозный Урикон.
Перевод А. Кокотова
xxxii
Из света, тьмы, из небаДвенадцати ветровЯ дуновеньем жизниВнесен под этот кров.Мне скоро в путь бескрайний —Я только вздоха жду…Дай руку мне, поведайПро радость и беду.Проси чего захочешь —Скорей, пока я тут;Двенадцать румбов ветраОпять меня зовут.
Перевод С. Шоргина
xxxiv
Новая любовница«Уйди, ты мне противен, не буду я твоей;Туда, где ты сгодишься, уйди, уйди скорей,А здесь ты мне не нужен, твоей не буду я», —Сказала на прощанье любимая моя.
