леса. А тут, в более северных районах, кедр замещается лиственницей.
Там, где пойма понижается и создается увлажнение, встречаем буйные заросли черемухи, различных видов ив и ольхи. Вблизи русла произрастают крупные экземпляры тополя. Ель попадается очень редко. Всю долину заполонило буйное высокотравье из какалии копьевидной, страусолистного папоротника и других видов. Вблизи переправы у самой реки росло несколько крупных берез.
Подойдя к переправе, мы увидели на противоположном берегу Андрея. Он заметил нас раньше и вместе с женой направился на бату к нам навстречу. Сноровисто работая шестами и направив нос бата против течения, они быстро пересекали неширокое, но бурное русла Самарги. За какие-нибудь 15—20 минут все наше имущество и мы сами были переброшены на другой берег. Удивительно ловко удэгейцы работают шестами. Даже маленькая Соня и та старалась помочь своим родителям и, бесстрашно стоя в середине бата, прекрасно сохраняя равновесие, орудовала небольшим шестиком.
Хотя мы продвинулись от моря на 60 километров, все еще чувствовалось его влияние. Вверх по долине дует прохладный морской ветер. В затишье тепло, а когда через просветы в облаках светит солнце, становится жарко.
И снова тропа вела нас вверх по долине.
Через просветы леса показались строения небольшой деревушки Унты, с русским населением. Лай собак, любопытная ребятня... Люди постарше интересовались, откуда мы идем, и когда узнавали, что мы собираемся пересечь Сихотэ-Алинь по еще неизведанному направлению, то качали головой. Никто из местных жителей не совершал такого путешествия.
В этом месте долина Самарги становится очень широкой. Она обрамлена крутыми скалистыми берегами. За Унтами леса почти нет, дорога проходит полями и лугами. Затем долина снова сужается. Здесь она прикрыта от холодных ветров с моря, поэтому растительность становится богаче видами и напоминает своим обликом «дебри Уссурийского края».
У очередной переправы нас поджидал Андрей, уже разбивший лагерь на противоположном берегу.
Сначала перебросили имущество. Лошади перешли реку вброд. Для этого одну из них привязали за хвост впереди идущей, а ту Михаил, стоя на корме бата, тянул за поводок в воду.
Лошади сначала упирались, не хотели погружаться в бурные холодные воды Самарги, но человеческие крики на них подействовали, и сначала одна, а затем и другая вошли в поток. Воды было немного, и животным пришлось преодолеть вплавь только несколько метров у самого берега.
Разбили лагерь в зарослях чозении. Это высокое дерево (20—25 метров) — один из видов ивы. Большая часть ствола, свободна от ветвей, и только у вершины расположена небольшая крона.
Сравнительно легкий участок пути, где наши лошади легко могли идти тропой, где не нужно было прорубать коридоры в чащобе, окончился. Впереди нас ожидало полное бездорожье, труднопроходимые заросли пойменных лесов — уремы.
2. Вверх по Самарге и Дагды
По рассказам местных жителей, от последнего брода до пасеки Заами по левому берегу Самарги тянется тропа. На самом же деле только местами сохранились удобные для прохода участки, почти везде путь преграждали непролазные дебри — переплетающиеся деревья и кустарники и высокие травы с множеством завалов. Идти в таких условиях с лошадьми было очень утомительно. Приходилось прорубать заросли и расчищать завалы. На это затрачивалось много времени, и продвигались мы по километру — полтора в час.
Отсутствие троп в этих местах объясняется тем, что удэгейцы для связи между населенными пунктами и для проникновения в верховья Самарги пользуются долблеными лодками — ульмагдами или батами.
Весь день нас сопровождает дождь, то усиливающийся до ливня, то слабо моросящий.
Появляются хвойно-широколиственные леса из ильма, ели, кедра, тополя и клена. Повсюду разносится благоухание цветущих кустов чубушника, усеянных белыми цветками. Стволы деревьев и кустарники переплетены лианами — актинидией и лимонником. Вокруг множество кустов смородины с зелеными ягодами, изредка встречается амурский виноград.
К пасеке Заами подошли уже в сумерки. После кратковременного перерыва снова полил дождь, небо затянуло плотной серой пеленой.
Промокшие и продрогшие, мы с радостью вошли в дом пасечника. Встретил он нас очень радушно. Угощенье состояло из жареного тайменя, очень вкусного и ароматного цветочного меда и медового кваса. Беседа затянулась далеко за полночь. Из рассказов хозяина мы узнали, что в долине Самарги расположено три пасеки. Вообще на восточном склоне Сихотэ-Алиня, где долины рек коротки, а массивы широколиственных лесов невелики, где часты туманы и холодные морские ветры, пчеловодство развито значительно слабее, чем на западном склоне, в долинах Уссури и ее многочисленных притоков. Пчеловодство приносит большой доход колхозам и совхозам, особенно в те годы, когда во время цветения липы стоит сухая солнечная погода. Разбросанные по тайге пасеки, обычно расположенные у подножий сопок на берегу рек или ручьев, служат прекрасным пристанищем для отдыха после трудного маршрута. На правобережье Уссури во все стороны от села Марьяновки на пасеках можно напиться нарзана (в этом районе много минерализованных подземных источников), получить к обеду тушеное барсучье мясо, а в конце лета отведать небольшие дыни, арбузы и желтые сливы. Прекрасный, благодатный край!
На пасеке мы провели, весь следующий день. Было холодно, не переставая шел дождь, а нам требовалось просушить снаряжение, привести в порядок коллекции и записи в дневниках.
Второй день выдался еще холоднее. Утром термометр показывал только плюс девять. Ожидать улучшения погоды было бессмысленно. По моросящему дождю отряд тронулся в путь вдоль подножия коренного склона долины.
Былая вьючная тропа почти всюду заросла буйными, травами и кустарниками. На каждом шагу прорубали для лошадей лесные завалы и расчищали заросли кустарников, обходили стороной многочисленные топкие места, что сильно удлиняло наш путь. Только к вечеру мы вышли к переправе. Андрей, как всегда, был на высоте, в несколько приемов перебросил людей и снаряжение на левый берег Самарги. Из-за дождей река вздулась. Лошади сначала пошли вброд, но на середине были подхвачены течением и выплыли значительно ниже переправы.
Еще несколько километров пути, ночлег, и опять в дорогу. Снова обрушиваемся с топорами на завалы, снова обходим топи и все время принимаем холодный душ с деревьев и кустарников — нитки сухой нет.
Спустившись в долину реки Дзолу, оказались у небольшой охотничьей избушки. Приблизившись к ней, увидели высунувшуюся сквозь бревна под крышей голову ядовитой змеи щитомордника. А рядом на лужайке, свернувшись спиралью, окоченев от холода и сырости, лежал полоз Шренка. Он не проявлял никакого желания двигаться, хотя мы и побеспокоили его. Но когда его палкой забросили на дерево, он проявил большую ретивость и стал быстро подниматься по ветвям. Это оказался сравнительно небольшой экземпляр длиною около полутора метров. Как известно, полозы могут достигать в длину 2,4 метра. Они питаются преимущественно мышевидными грызунами, птенцами и небольшими птицами в погоне за жертвой вползают на деревья и на чердаки построек.
Дальше наш путь проходил по суженному участку долины. Скалистые обрывы подступали к самой воде. Узкая полоска тропы извивалась у самого берега. От непрекращающегося дождя камни стали очень скользкими, и приходилось внимательно следить за лошадьми, чтобы они не свалились в воду и не ушибли ноги.
Наконец тропа исчезла совсем и на пути поднялись отвесные скалы. Из-за высокой воды пустить лошадей вброд было нельзя. Переплыв реку, они не смогли бы вскарабкаться на противоположный крутой берег. Груз переправили, а лошадей решили отправить порожняком через невысокий перевал в поселок Агзу, до которого, по словам Миши, оставалось не более трех километров. Но уже смеркалось, а дождь лил как из ведра, и Андрей с лошадьми остался до утра на отмели в устье Дзолу, а все остальные направились в поселок. Трехкилометровый путь занял у нас более полутора часов: пришлось вброд по пояс переходить многочисленные мелкие притоки Самарги, вспухшие от дождей.
Но вот, к радости, из темноты показались силуэты небольших бревенчатых домиков, а в одном из них
