— Только подъемный материал, дорогие коллеги, — предупредил Алексей Павлович, — заверните отдельно, дабы не получилось путаницы с раскопочным. Обеспечить в полевых условиях сохранность археологических находок — такой же немаловажный момент, как и сам процесс раскопок, с тщательной фиксацией малейших особенностей памятника, рельефа местности. Ведь после возвращения экспедиций с поля предстоит еще кропотливая, монотонная работа в лабораториях. За всеми открытиями археологов стоит напряженный, систематический труд.
Далее нам предстояла шурфовка части западин, обнаруженных Алексеем Павловичем.
— Прихватите с собой полиэтиленовые мешочки и пинцет. Попробуем собрать древесный уголь на радиоуглеродный анализ. Пусть нам специалисты дадут возраст этих западин.
Брошенная фраза меня тогда насторожила. Непонятно было, как это по уголькам кострищ можно определить возраст археологического объекта.
На шурфе мы обнаружили скопление древесных угольков и даже обгоревших палок. Тимохин кончиком ножа выковыривал из земли угольки, а я пинцетом собирал их в мешочек. Здесь при заборе на анализ важна чистота, чтобы не загрязнить образцы угля, иначе дата приблизится к более современной.
Заполненный образцами угля мешочек я завязал и направился к катеру, где Алексей Павлович заканчивал описание зачищенных жилищ.
— Прекрасно! Собрали вполне достаточно, — заметил он.
— Алексей Павлович, как же можно по сгоревшему тысячелетия назад дереву определить возраст культуры? — не выдержал я.
— Присаживайтесь. Коротенько я вам объясню, — сказал он и отложил в сторону тетрадь. — В археологии радиоуглеродный метод совершил целый переворот. Он был открыт в 1947 году североамериканским ученым Либбо. За разработку этого метода ему была вручена Нобелевская премия. Суть такова: радиоактивный углерод, образующийся из атомов обычного углерода под воздействием космических лучей, накапливается в животных и растениях. В момент их гибели он перестает накапливаться, начинается его распад. Обычный же углерод остается в первоначальном количестве. Зная скорость распада радиоактивного углерода, можно путем специального счетчика определить его оставшееся количество, а значит установить время гибели исследуемого материала. Таким образом высчитывается возраст любого органического вещества. Древний уголь с Сучу даст нам дату, когда на этом месте последний раз горел костер жителей полуземлянок. К примеру, в Кондоне, как показал радиоуглеродный анализ угля, люди заселяли подобные жилища 4520 лет назад.
В верхней части острова мы заложили четыре шурфа, и как только был снят дерновый слой, во всех шурфах почти незамедлительно последовали находки. Особенно часто попадались отщепы и керамика. Острые как лезвия бритв края отщепов становятся просто опасными, когда неопытный человек пытается извлечь отщеп из земли руками. Тогда на пальцах неминуемо остаются раны, порой довольно глубокие. Опасны в этом отношении мелкие халцедоновые отщепы: они мало чем отличаются от острых осколков стекла.
Не в меньшем количестве шла из поддернового слоя керамика. Несколько фрагментов оказались покрыты толстым слоем жирного и вязкого на ощупь нагара.
— Сколько на них гари! За ненужностью черепки побросали в костер, — усмехнулся кто-то из нас иронически.
— Религия древних вряд ли позволяла осквернять очаг, и черепки, наверняка, они не бросали в огонь. Для этого устраивались специальные хозяйственные ямы, — заметил Алексей Павлович, рассматривая находки.
— Тогда сосуды, видимо, ставили в костер, чтобы приготовить еду? — предположил я.
— Маловероятно, чтобы сосуды ставили прямо на огонь. Варили пищу, опустив в сосуд предварительно раскаленную гальку, — сказал Алексей Павлович.
Археологи всего мира чрезвычайно много внимания уделяют керамике. Миллионами единиц хранится она в музеях страны. И все-таки значение ее для археологии невозможно переоценить. Керамика — ярчайший свидетель культуры, ее лакмусовая бумажка. Она практически не подвержена влиянию времени. С керамикой, как говорят археологи, начинается человеческая цивилизация, а орнамент, оставленный на сосудах древними гончарами, — это первые свидетельства произведений искусства. Структура, особенности орнаментации зачастую точно определяют ее культурную принадлежность.
Керамика на Сучу, как, впрочем, и вся керамика на Амуре, плоскодонная. Чтобы хранить такую глиняную посуду в жилищах, нужна была более сложная домашняя утварь — деревянные полки, нары. В отличие от амурских аборигенов, обитатели таежной зоны Сибири в своих охотничьих шатрах и чумах не имели ни полок, ни скамеек, сидели прямо на земляном полу. Свои сосуды с острым дном они втыкали прямо в землю или ставили около камней. Ну и, конечно, несравним по живописности орнамент амурских неолитических сосудов с орнаментом сосудов лесного неолита древних сибиряков. Последний примитивен, прост и состоит из одних ямок и насечек. Другое дело неолит Амура. Яркостью окраски, внешним шиком здешние сосуды, по словам Алексея Павловича, сродни известным краснолаковым сосудам античной Греции и Рима!
Неолитическая керамика Нижнего Амура подвергалась и дополнительной художественной обработке — применялись резьба и некоторые скульптурные приемы. На красном лощеном фоне сосудов Сучу располагаются плавные и широкие, глубоко врезанные кривые линии больших спиралей.
Закончив шурфовку западин, мы вернулись к катеру и расположились отдыхать у обочины заброшенной грунтовой дороги, на душистой от белого клевера поляне.
Только Санька Тимохин, изморенный жарой, изрядно покусанный гнусом, раскрасневшийся, маялся на поляне, переворачиваясь с боку на бок. Наконец Санька поднялся с земли и, подойдя к отцу, стал легко тормошить его за брезентовые брюки.
— Что ты хотел? Если дурно тебе здесь — иди отдыхай на катер. Не мучайся... — строго сказал отец.
— Я хочу в лагерь... на качели, — чуть выдавливая слова, мямлил Санька.
— Ты что еще выдумал? Какой лагерь, какие качели? Что ты вечно придумываешь!
Санька был прав. Пока мы работали в верхней части острова, он умудрился устроить свою собственную разведку и сделал открытие — в центре острова обнаружил самый настоящий пионерский лагерь. А какой лагерь может быть без качелей? Санькину просьбу мы все хором поддержали, убедив отца в достаточной самостоятельности его сына. Тимохин сдался под натиском коллектива, и Санька, счастливый, пулей помчался в сторону лагеря.
Последний запланированный на острове шурф заложили у протекающего здесь ручья в образовавшейся из супеси релке. Найденные фрагменты керамики поразили нас совершенно неожиданным обликом. Это были достаточно крупные черного цвета черепки от гладкостенных сосудов. Два ряда тонких горизонтальных валиков окружали венчик сосуда — горловину. Кое-где валики соединялись между собой вертикальными перемычками.
На эти особенности довольно простого и непривлекательного орнамента мы и не обратили внимания, но Алексей Павлович негромко, с долей беспокойства в голосе, произнес:
— Какая неожиданность! Мне ничего подобного не приходилось встречать ни на Сучу, ни на всем Нижнем Амуре. Аналогичные сосуды встречены в древнекорякской культуре, которая развивалась на обоих побережьях Северной Камчатки. Но она распространена и на материковом побережье Охотского моря, почти на тысячу километров. Поселения древних коряков были и у Берингова моря, возможно, доходили до устья Анадыря.
— К какому же периоду следует относить эти поселения? — не выдержал Роменский.
— На Камчатке поселения древнекорякской культуры относят к неолиту, — ответил Алексей Павлович и обвел взглядом всех присутствующих. — Теперь мы с полным основанием можем думать, что древнекорякская культура складывалась под влиянием южных неолитических культур Приамурья и Приморья. Этим можно объяснить, видимо, близость керамики Сучу и древнекорякской.
— Значит, мир и в далеком каменном веке был тесен, — несколько иронически заметил Роменский. Теперь все взгляды экспедиционников были устремлены на него.
— Выходит, так, — Алексей Павлович с какой-то деловой озадаченностью развел руками, задумавшись, тихо продолжил: — Да, какие-то незримые связи соединяли древние племена всего Азиатского континента. Сюда следует включить Прибайкалье, Японские острова, Монголию, Приморье, Приамурье, а вместе с тем и
