Любовь цв?тами путь Ей къ трону устилаетъ, —- - — — Прiидутъ къ Ней Цари, какъ въ древнiй Ви?леемъ, Не злато расточать, не зданiямъ дивиться Прiидутъ къ ней Цари, но царствовать учиться. Перейдемъ къ другимъ предметамъ. Взглянемъ на портретъ Субеки, терзаемой ревностiю и мщенiемъ, высоком?рной, но покорной только страсти, свир?пствовавшей въ душ? ея,
Киприды красотой, а хитростью Цирцеи, Для выгодъ собственныхъ любившей царской санъ. Подл? Казанской Царицы — и предметъ пламенной любви ея: Османъ, Князь Таврискiй,
Прекрасный юноша, но гордый и коварный, Любовью тающiй, въ любви неблагодарный; Какъ лютая змiя, лежаща межъ цв?товъ, Приближиться къ себ? прохожихъ допущаетъ, Но жало устремивъ, свир?пость насыщаетъ. Вотъ и Асталонъ, соперникъ его, презр?нный Сумбекою:
Какъ новый Энкеладъ, онъ шелъ, гор? подобенъ; Сей витязь — ц?лый полкъ единъ попрать удобенъ; Отваженъ, лютъ, свир?пъ сей врагъ Россiянъ былъ, Во браняхъ — какъ тростникъ, соперниковъ рубилъ. Войдемъ за Сумбекою въ ужасный л?съ, гд? грозные призраки, черныя и печальныя т?ни спустились на землю, гд? все густою тьмою од?лось,
Гд? кажется простеръ покровы томной сонъ, Трепещущи листы даютъ печальный стонъ; Зефиры н?жные среди весны не в?ютъ, Тамъ вянутъ вс? цв?ты, кустарики желт?ютъ; Не молкнетъ шумъ и стукъ, гд? в?чно страхъ не спитъ, И молнiя древа колеблетъ, жжетъ, разитъ; Л?съ воетъ — адъ ему стенаньемъ отв?чаетъ… Входимъ — и видимъ пышныя гробницы, Казанскимъ Царямъ воздвигнутыя; читаемъ исторiю враговъ Россiи, которые, подобно хищнымъ птицамъ, летали надъ Отечествомъ нашимъ, и пожирали добычи беззащитныя; наконецъ устали он? отъ злод?йствъ и жестокостей; — читаемъ — и не можемъ удержаться отъ ужаса; но сей ужасъ сильн?е овлад?етъ, когда представится геенна съ несчастными жертвами, осужденными на мученiе. Тутъ — закрываемъ глаза, сп?шимъ удалиться отъ сего зр?лища, и спрашиваемъ: откуда живописецъ заимствовалъ такiя удивительныя краски для картины, на которой изобразилъ столько ужасовъ разнообразныхъ? не тотъ же ли Генiй вкуса водилъ перомъ нашего Поэта, который управлялъ кистiю Микель-Анжа, написавшаго Страшный судъ, и на немъ пораженныхъ горестiю и отчаянiемъ?
Еще ли хотимъ ув?риться въ исполинскомъ изображенiи Поэта? Заглянемъ въ темную бездну, обитель Безбожiя; разсмотримъ гибельныя д?йствiя, производимыя духомъ Раздора; или остановимся при волхвованiяхъ лютаго Нигрина, заклинающаго Зиму изтощить свои ужасы для изтребленiя Рускаго воинства — и Зима свир?пствуетъ со всею жестокостiю:
Соперница весны, и осени, и л?та, Изъ сн?га сотканной порфирою од?та; Виссономъ служатъ ей замерзлые пары; Престолъ им?етъ видъ алмазныя горы; Великiе столпы, изъ льда сооруженны, Сребристый мещутъ блескъ, лучами озаренны; По сводамъ солнечно сiянiе скользитъ, И кажется тогда, громада льдовъ горитъ. Стихiя каждая движенья не им?етъ: Ни воздухъ тронуться, ни огнь пылать не см?етъ; Тамъ пестрыхъ н?тъ полей, сiяютъ между льдовъ Одн? замерзлыя испарины цв?товъ; Вода растопленна надъ сводами — лучами Окамен?въ виситъ волнистыми слоями. Тамъ зримы въ воздух? в?щаемы слова; Но все застужено — натура вся мертва! Единый трепетъ, дрожь и знобы жизнь им?ютъ; Гуляютъ инеи, зефиры тамъ н?м?ютъ; Мятели вьются вкругъ и производятъ б?гъ, Морозы царствуютъ на м?сто л?тнихъ н?гъ; Развалины градовъ тамъ льды изображаютъ, Единымъ видомъ кровь которы застужаютъ. Всея природы страхъ, согбенная Зима, Россiйской алчуща погибелью сама, На льдину опершись, какъ мраморъ поб?л?ла, Дохнула — стужа вмигъ на крыльяхъ излет?ла. Родится лишь морозъ, уже бываетъ с?дъ, Къ чему притронется, преобращаетъ въ ледъ; Гд? ступитъ, подъ его земля хруститъ пятою, Ст?сняетъ, жметъ, мертвитъ, сражаясь съ теплотою…. Гд? искать помощи, отъ кого ожидать спасенiя защитникамъ Отечества, когда все: и злоба нев?рныхъ, и коварство враговъ, и ужасы природы — все поклялось погубить ихъ? Рускiе ратники вспомнили слова Iоанновы:
Не слабыхъ женъ на брань, мужей веду съ собою!
