Поэзия Латинской Америки

РОБЕРТО ФЕРНАНДЕС РЕТАМАР[175]

Перевод П. Грушко

Мужчина и женщина

— Кто 6 это мог быть?

— Мужчина и женщина.

Тирсо де Молина

Если мужчина и женщина проходят по улицам,
которые только им и видны,
по окраинным улицам,
впадающим в сумерки, в бриз, в океан тишины,
с древним или современным пейзажем,
больше похожим на музыку, чем на пейзаж,
если там, где ступают они, вырастают деревья
и глухая стена начинает сверкать, как витраж,
если лица им вслед поворачиваются,
словно завороженные звонкой трубой
или пестрым шествием фокусников,
окруженных толпой,
если при виде мужчины и женщины
кварталу горластому не до речей:
замирают качалки у дома,
и падают на мостовую связки ключей,
и одышки становятся вздохами,
то все это не оттого ль,
что любовь настолько редка, что увидеть ее —
словно почувствовать сладкую боль,
обмереть, задохнуться,
загрустить, не поверить глазам,
словно услышать наречье,
на котором когда-то разговаривал сам,
от которого
что-то такое осталось на кончике языка —
что-то на шепот похожее,
на шепоток, шорох замершего шепотка?..

Все те, кто женится в костюмах напрокат…

… они все утро были королями…

Рембо

Все те, кто женится в костюмах напрокат,
забыв при этом обо всем на свете,
обычно забывают и о том,
что через два-три дня
весь этот ворох княжеских одежд,
сопутствующих болтовне вечерней
и плачу неизбежному невесты,
необходимо возвратить
как можно меньше мятым.
(Об этом буквами аршинными вещало
предупрежденье на стене конторы.)
Зато взамен им будет что припомнить:
как ни крути — пять или шесть часов
они себя счастливыми считали,
вышагивая в первозданных платьях
и побледнев до белизны перчаток,
она —
медлительная, под надзором строгим,
а он —
донельзя радостный, хотя
так до конца и не ушили спину
и чуточку морщит плечо…

Смена

(1 января 1959 года)

Мы, пережившие друзей, —
кому обязаны мы жизнью?
Кто за меня погиб в застенке?
Кто пуле, метавшей в меня,
свое подставил сердце?
Над кем из павших я стою?
В моих костях чьи кости ноют?
Чьи выколотые глаза
глядят из-под моих бровей?
И чьей рукой сейчас пишу я
(ведь я пишу чужой рукой!)
вот эти рваные слова, —