Вечные мгновения

с осеннего поля брани.
И в воздухе боль сочится,
как яд, растворенный в ране.

А свет, и цветы, и крылья
как беженцы на причале.
И сердце выходит в море.
И столько вокруг печали!

Все жалобно окликает,
все тянется за ответом —
и слышно: — Куда вы?.. Где вы?.. —
Ответ никому не ведом…

Перевод А. Гелескула

89. Выздоровление

Лишь ты со мною, солнце, друг душевный!
Как пес, ты лижешь кромку одеяла,
и в золотой подшерсток зарываюсь
рукой усталой.

И все пережитое
отходит… дальше… дальше!
Я немею
и только улыбаюсь как ребенок,
почти утешен ласкою твоею.

Глаз не смыкаешь, солнце,
надежный сторож всех моих падений,
и, заходясь невнятицей и гневом,
бросаешься на тени,
пустые наваждения, безмолвно
грозящие в закатном запустенье.

Перевод Б. Дубина

Дневник поэта-молодожена (1916) Вечные мгновения (1916–1917)

90[27]

(Мадрид, 20 января)

Гвоздь потоньше, гвоздь потолще…
Что с того, какой войдет?
Как ни бейся, мое сердце,
а картина упадет.

Перевод А. Гелескула

91

(20 февраля)

Тебя, как розу,
я растерзал, отыскивая душу,
и не нашел ее.
Но все вокруг,
весь окоем и все за окоемом —
и море, и земля —
все налилось
живительным и смутным ароматом.

Перевод А. Гелескула

92. Молчание

Ни разу до этой минуты
так тяжко не падало слово
«молчи» —
словно рот забивая
землею…