другому. Фиамелла будет в ярости… Перезвонить? Зачем мне доставлять тебе такое удовольствие? Да, сначала трудно, зато потом — слава! Тогда в пять. В полшестого я преподнесу этот подарок Бертолуччи. Семь часов, и горе тебе, если ты всем не расскажешь, откуда берешь своих звезд. В «Скайлайте» мы достаем их прямо с неба!
Когда часы пробивают семь, Гала с Максимом снова стоят перед той же дверью.
— Он еще не позвонил, — прокаркал в домофон Фульвани лично. Секретарша уже ушла домой. — Что выбираете, подняться ко мне сейчас и подождать или прийти завтра?
— Завтра, — шепчет Максим Гале по-голландски.
— Это нелюбезно, — говорит Гала. Дверь, жужжа, открывается.
— Услышав «Голландия», каждый итальянец скажет «Петрус Бунекамп».[74]
Фульвани не может поверить, что Гала с Максимом никогда не слышали об этом божественном напитке. Наливает.
— Мне не надо, — говорит Максим, но приходится выпить.
— Никогда не сможешь продать, если не попробуешь. Фульвани организовал Максиму прослушивание в «Петрус Бунекамп коммершл».
— Высокий широкоплечий блондин — то есть в точности викинг, который им нужен. Завтра в десять утра в «Де Паолис».[75] А потом в два часа проба для рождественской лотереи в «Фиат Ланча». Повтори-ка за мной: «Пуой винчере!».[76]
— Пуой винчере!
— И эта халтура у нас в кармане, — улыбается Фульвани.
— Помни, с каждой роли с тебя причитается двадцать процентов. Пятнадцать я спрашиваю только с любителей.
Затем он обращается к Гале. Приобнимает ее, подбадривая.
— Твоему другу повезло. Он обращает на себя внимание. С тех пор, как норманны были под Альпами в последний раз, такой тип здесь редко увидишь. Но ты — превосходный экземпляр, ты вполне могла бы быть неаполитанкой. Жемчужина в короне этого города, но все же таких, как ты, на здешнем рынке много. Ты еще не убедил ее перекраситься?
Гала смотрит искоса на Максима. Нагибается, чтобы поднять свою сумочку с пола. Максим догадывается, что она собирается сделать. Отрицательно мотает головой. Фульвани видит это, берет их портфолио, листает.
— Прекрасный материал, — говорит он через некоторое время, качая головой, — здесь есть все, но все же мне чего-то не хватает… того, что привлекло бы внимание всех мужчин, от чего режиссер, получающий тысячи фотографий, подскочит на месте.
Гала лезет в сумку.
— Я бы не стал этого делать, — говорит Максим значительно.
Гала смотрит на него. Словно ее поймали с поличным. Делает некрасивую гримасу, наигранно сердитую, как у ребенка, у которого хотят отнять игрушку. Похоже, она забыла, что здесь сидит Фульвани и смотрит на нее. Словно все, что пропадает за ее черным пятном, действительно не существует.
Максим пожимает плечами. Гала уже достала слайды из сумочки и держит их в руке.
— Возможно, вам следует посмотреть эти снимки.
Фульвани держит слайды двумя пальцами и смотрит на них в лучах солнца, садящегося где-то на окраине города на противоположном берегу Тибра.
— Дети, прошу вас, — говорит он ласково, — давайте перейдем на ты.
Восемь слайдов. Восемь сказок с Галой в главной роли. Столько же дней ушло на работу над ними. Ни на усилиях, ни на деньгах не экономили. Для каждой сцены были сделаны индивидуальные декорации. Над каждой декорацией работали стилисты, использующие дорогие материалы и реквизит. А посреди всего этого ~-Тала. В образе Снежной Королевы или русалки, «Девочки со спичками» или Красной Шапочки, в пещере Али Бабы или в облаках из Магонии. Редакция «Банни Блада» вложила душу в этот проект. Тысяча-и-одна-ночь Галы Вандемберг!
Она только что снялась в фильме молодого голландского режиссера и как начинающая актриса не могла требовать многого. Деньги интересовали ее меньше всего. Ее единственным условием было присутствие Максима на всех фотосессиях. Она не была уверена в себе и хотела знать его мнение о каждой детали. В первое утро ему действительно пришлось время от времени участвовать. Он позаботился о том, чтобы ее нагота выглядела как можно более неприступной. Старался, чтобы она была хозяйкой ситуации, а не рабыней. Но еще до перерыва на обед понял, что все это бесполезно. Когда Гала чуть не плача пришла показать ему яркие синие тени, которые наложил ей испанский визажист Педро, чтобы превратить ее в Золушку, Максим скрыл отвращение и успокоил ее. Что он мог сделать? Контракт уже подписан. Назад пути нет. Теперь самое важное — не лишить Галу уверенности. Он клятвенно заверил ее, что тени ей идут и что ее макияж соответствует всей атмосфере сказок, созданной с большим вкусом. Он стерпел. Терпел и тогда, когда на следующее утро Галу окружали семь похотливых гномов с приклеенными бородами и в больших красных колпаках.
На остальных съемках побежденный Максим сидел в стороне. И это было то, что нужно Гале. Они заранее все обговорили. Когда Гала взглядом искала его взгляд, он подбадривал ее улыбкой, в остальное же время Максим изо всех сил старался думать о чем-то другом.
Однажды жарким летним днем, в воскресенье, несколько лет назад, пока Гала с отцом слушали по радио проповедь, ее мать пригласила Максима прогуляться с ней по саду вокруг дома. Специально для Максима она открыла теплицу и показала благородные сорта роз, которые выращивает для выставок. Учила Максима узнавать разные ароматы с закрытыми глазами, анализируя состав букета. Постепенно ему удалось уловить в приторном запахе разнообразные пряные ароматы, сначала одни горькие, потом резкие и свежие, а через некоторое время даже что-то яблочное. И именно тогда, когда он вошел во вкус, Анна спросила:
— Максим, теперь ты понимаешь, почему мы не решаемся наслаждаться тем, что нам дороже всего?
Чтобы не отвечать на этот вопрос, Максим закрыл глаза и спрятался за листьями «Розы войлочной». Почувствовал запах ванили.
— Мы боимся, что у нас его отнимут.
Неожиданно госпожа Вандемберг схватила его за руки.
— Ты позаботишься о ней? — с мольбой в голосе спросила она. Без тени смущения. — Прошу тебя!
Прежде чем Максим успел ответить, она продолжала, настойчиво, страстно, как будто больше никогда не сможет набраться мужества для этого разговора.
— Гала тебе доверяет. Мы никогда не спрашиваем ее, чем она занимается или с кем встречается. Мне и не нужно это знать, если я буду уверена, что у тебя в отношении Галы добрые намерения. Позаботишься о ней ради нас? Прошу тебя. Таблетки. Я-то помню, что она должна принимать их утром и вечером. Но помнит ли она? Принимает ли? Господи, ты себе не можешь представить, каждое утро и каждый вечер. Ребенок — это самое уязвимое место у родителей! Как будто с тебя сдирают кожу заживо.
Но решив, что она слишком давит на Максима, тут же угасла.
— Кого же мне еще просить? Ты ее любишь.
По ее щекам заструились слезы. Максим вытер слезинку у нее на лице тыльной стороной ладони. Это привело ее в чувство. Она ненадолго отвернулась, достала из рукава платок и вытерла глаза. Открыв один из деревянных ящиков, достала садовые ножницы. Повернулась к Максиму спиной и начала срезать шиповник. Ее рука дрожала. Иногда она, стараясь делать это как можно незаметней, шмыгала носом. Наконец Анна выпрямилась и взвесила цветы на руке.
— Насколько меньше горя, когда ты одинок.
Она отрезала под чашечкой один крупный красивый цветок и вставила Максиму в петлицу.
— Я позабочусь о Гале, — сказал Максим. — Обещаю.
Это прозвучало торжественно. Так же, как и его прежнее обещание Гале. И искренне.
— Я сделаю все, что смогу.
