суммы и добавляю, что она сможет мне все вернуть, как только у нее появятся деньги. Понемногу она успокаивается, берет меня за руку и еще раз внимательно осматривает свое новое пристанище. Мы выходим на террасу. В церкви горит свет, и, попадая сквозь витраж, освещает патио[247] разноцветными огнями.
— О господи! — вдруг восклицает она и смотрит испуганно на меня, — теперь ты наверняка считаешь, что я неблагодарная.
— Почему он должен так считать? — говорит Максим. — Это он должен быть тебе благодарен.
— Он так старался… а я даже не смогла найти в себе мужества, чтобы принять его дар без возражений.
Гала направляется в душ, в последний раз в Париоли.
— Ты же дала ему тебя трахнуть? — кричит Максим. — Можешь мне поверить, что мужик доволен.
Он уже сложил ее одежду и теперь укладывает все в сумку. Затем собирает косметички, кладет их сверху и застегивает молнию.
— Для меня до сих пор загадка, зачем тебе так приспичило уехать отсюда.
Он достает теперь свою одежду из шкафа и начинает складывать.
— Я не могу больше обеспечивать это жилье.
— Ну, с этим мы знаем, как справиться, слава богу, — улыбается он.
— Я говорю, что не могу больше, — говорит Гала громче.
Максим достает чемодан из-под кровати.
— Как бы то ни было, — говорит он, — это — крысиная нора, хотя я был здесь очень счастлив с тобой.
— Да, — отвечает она сердечно, — и я с тобой.
И поспешно добавляет:
— Мне будет всего этого ужасно не хватать.
Максим застывает со стопкой рубашек в одной руке.
— Не хватать? — переспрашивает он. — Что ты имеешь в виду?
Складывая свои вещи в сумку, он вдруг начинает понимать, что она хотела сказать: она переезжает одна. Гала продолжает что-то говорить, но он ничего не слышит, оглушенный горем.
Потом Гала уходит. Он убирает свою сумку и хочет запихнуть ее под кровать, но набитая вещами сумка не пролезает, приходится запихнуть ее ногой.
— Но милый мальчик, — говорит она, обнимая его за шею, — ты же не думал?..
— Естественно, нет, — безуспешно пытается солгать он.
Джакомо, мой ассистент, работающий вместе со мной на съемках рекламного ролика, измеряет Галину келью и делает по моим наброскам чертеж. Я иду с ним в отдел декораций. Я не в первый раз даю ребятам халтуру обставить мое любовное гнездышко, но по их изумленным взглядам вижу, что давно этого не делал. Не без восхищения они приступают к работе. Основная идея моего плана — зеркала, чтобы помещение казалось выше и просторнее. Большое внимание уделяется подбору цветов и материалам. Пол выкладывается плитками с узором из Домус-Ауреа,[248] а стены покрываются кусками мрамора.
Отдел реквизита приносит диван, использовавшийся во время съемок сцены пира из моей экранизации Гая Петрония,[249] а художники Чинечитты при помощи матрасов и подушек превращают его в полуторную кровать.
Мне придется вцепиться в нее, чтобы не скатиться, но что-то большее в эту комнатушку не поместится. Проектируется письменный столик, размером с угол, чтобы осталось место для малюсенького обеденного стола. Позолотив стул у телефона, дизайнеры покрывают его толстым слоем фиолетового бархата. На стене террасы рисуется тромплей[250] «Галереи Спада» Боромини,[251] и терраса начинает казаться в два раза больше, чем она есть. Этому проекту уделяется столько же внимания, сколько декорациям к моим фильмам, и за три дня келья при помощи разнообразных ухищрений превращается в маленький будуар. Снаружи вешаются прожекторы. Простым нажатием кнопки создается иллюзия падающего лунного света сквозь крону деревьев. Я не говорю, что это верх вкуса, зато так романтично!
Работы почти закончены, когда во время моего последнего обсуждения с плотником приходит Джельсомина. Рассматривает рисунки Галиных апартаментов, лежащие на виду на столе.
— Что это будет, кукольный театр? — спрашивает она имея в виду размер помещений, почти вываливающихся и» церкви.
Плотник приходит ко миг на помощь и объясняет, что это проект коммерческого ролика, (над которым и на самом деле работаю), а «Банко Амбровиаио» не хочет раскошелиться, поэтому больших декораций мы не можем себе позволить.
— Ролик будет сниматься и подвале, — объясняю я. — Это тот сон, где я сижу в тюрьме.
— Наконец-то хоть один сон, который когда-то может стать явью, — поддразнивает меня Джельсомина. — Но ни за что не поверю, что это будет одиночное заключение!
Она говорит эти слова, смеясь споим самым милым смехом, который может означать все, что угодно для окружающих, но мне при этом достается сильный щипок в щеку.
— Ах да! — кричит она, уже уходя, словно не за этим приходила. — Киноакадемия в Лос-Анджелесе хочет получить окончательный ответ, будешь ли ты лично присутствовать на вручении «Оскара». Я ответила, что мы очень польщены и обязательно прилетим. Ты ведь не против?
Я не совсем здоров. И она это знает. Я не люблю летать. У меня артрит. Частые головокружения. Но она даже не ждет моего ответа. Я слишком виноват перед ней, чтобы хоть в чем-то отказать.
Когда Максим впервые приходит в Галину новую квартиру, она сидит на стуле у телефона. Она на новом месте ровно полтора дни. Максим ходит но комнатам. Если он и поражен» то никак этого не показывает.
— Идеально, — говорит он.
Это сказано так холодно, что больше похоже на упрёк, но Гала хватается за его слова, как утопающий за соломинку! Правда, да? — спрашивает она. То есть ты думаешь, что и хороню сделала, что переехала?
Максим сдерживает раздражение.
— Очень хорошо, солнышко.
Интересно, когда же она, наконец, перестанет ждать одобрения своим поступкам? Еще недавно каждый из них делал то, что ему вздумалось. Другое поведение казалось бы им странным. Они старались перещеголять друг друга и самих себя и, благодаря этому, крепче стояли на ногах. И если что-то их выбивало из седла, они всегда могли опереться друг на друга, чтобы подняться.
Его взгляд ощупывает ее лицо с печальным удивлением, с которым старик не может узнать изгибы реки близ своей деревни и луг, где он играл в детстве.
— Скажи честно, — говорит она, — тебе не нравится?
Он пытается вспомнить, когда в последний раз восхищался ею, по-настоящему, потому что она ввязывалась во что-то, чего бы он сам непременно испугался. Когда-то был такой момент, но не вспомнить.
— Мне не хватает тебя.
— Но ты же каждый день будешь приходить ко мне? — говорит Гала. — Обязательно! Так нужно. Мне нужны твои мудрые советы. Мы обязательно должны видеться с тобой каждый день!
— Не пропустим и дня. Разве мы можем?
Она улыбается с облегчением.
— Здесь прекрасно, — продолжает он. — Это мечта. Кто бы мог об этом мечтать несколько лет назад? Мы. Здесь. Ты. Снапораз. Я.
Пытаясь отделаться от грустных мыслей, он вскакивает и пытается стащить ее со стула.
— Пойдем в ресторан! Давай отметим твой переезд!
Она качает головой.
— Не могу, в любой момент может позвонить он.
