Французская демократия

власти противъ народа, заговоръ правительства и буржуазіи противъ низшихъ классовъ[18].

4. Возвратимся теперь къ вопросу, поставленному выше: какимъ образомъ федеративное государство можетъ упрочить свое существованіе? Возможны ли прочность и ц?льность д?йствій въ такой систем?, основная мысль которой есть право каждаго члена федераціи на самоотлученіе?

Надо сознаться, что пока федеральныя государства не основаны на экономическомъ прав? и закон? взаимности, возраженіе это неопровержимо: разногласіе интересовъ неизб?жно приводитъ къ роковымъ раздорамъ и отпаденіямъ, и д?ло кончается т?мъ, что монархическое единство зам?няетъ республиканскую неурядицу. Но при экономическомъ прав? и взаимности все изм?няется: преобразуется весь экономическій порядокъ, развивается совершенно новый государственный принципъ – и федерація д?лается прочною. Демократія, столь враждебная сепаратизму, можетъ успокоиться.

Въ группахъ, находящихся между собою въ отношеніяхъ взаимности, не существуетъ т?хъ началъ, которыя обыкновенно разъединяютъ людей, города, корпораціи и личности: зд?сь н?тъ не верховной власти, ни политической централизаціи, ни династическаго права, ни бюджета двора, ни орденовъ, ни пенсій, ни эксплоатаціи, ни догматизма, ни вражды партій, ни племенныхъ предразсудковъ, ни соперничества корпорацій, городовъ или провинцій. Зд?сь можетъ быть разногласіе только во мн?ніяхъ, въ в?рованіяхъ, въ интересахъ, нравахъ, промышленности и т. д. Но эти разногласія и служатъ именно основаніемъ и предметомъ системы взаимности: сл?довательно ни въ какомъ случа? не могутъ они быть источникомъ церковной нетерпимости, папскаго, духовнаго самовластья, столичнаго преобладанія, промышленнаго или землед?льческаго владычества. Столкновеніе невозможно; чтобы возбудить его надо сперва разрушить взаимность[19].

Съ чего быть возстанію? Откуда взять поводы къ неудовольствію? Въ федераціи, основанной на взаимности, гражданинъ, какъ въ республик? Руссо, пользуется полною свободой! Въ его рукахъ вся политическая власть; онъ самъ и властвуетъ, и пользуется выгодами власти; ему оставалось бы только жаловаться на одно: что ни ему и никому другому нельзя захватить ее въ свои руки и пользоваться ею безразд?льно. Пожертвованій достояніемъ также никто и ни отъ кого не требуетъ: государство проситъ отъ гражданина лишь столько, сколько д?йствительно необходимо на общественные расходы; расходы эти вс? существенно производительны, такъ что налогъ обращается въ обм?нъ. Обм?нъ же умножаетъ богатства; сл?довательно и съ этой стороны нечего опасаться раздора. Равнымъ образомъ, федерація не можетъ распасться изъ страха междоусобной или вн?шней войны. Если она основана на экономическомъ прав? и закон? взаимности, то междоусобная война возможна въ ней только по поводу религіозныхъ несогласій. Но, во первыхъ, когда удовлетворены вс? матеріальные интересы людей, духовные интересы едва ли могутъ быть достаточно сильны, чтобы побудить ихъ къ междоусобію; а во вторыхъ, общая взаимность необходимо должна сопровождаться взаимною в?ротерпимостью, такъ что этотъ поводъ къ столкновенію совершенно невозможенъ. Что касается до вн?шней войны, то съ какой стати можетъ она возникнуть? Федерація признаетъ за каждымъ составляющимъ ее государствомъ право отпаденія; т?мъ бол?е она не можетъ ни къ чему принуждать другія, чуждыя ей государства. Принципъ ея вовсе несовм?стенъ съ завоевательными стремленіями. Сл?довательно, возможна только одна причина вн?шней войны: враждебность принциповъ. Возможно, что сос?днія государства, основанныя на широкой эксплоатаціи, централизаціи, найдутъ существованіе такой федераціи несовм?стнымъ съ ихъ собственными принципами, подобно тому, какъ въ 93 году французская революція была объявлена, въ манифест? герцога Брауншвейгскаго, несовм?стною съ принципами вс?хъ остальныхъ европейскихъ государствъ. Но для федераціи, основанной на экономическомъ прав? и закон? взаимности, было бы величайшимъ счастіемъ, если бы весь старый міръ ополчился бы противъ нея и объявилъ бы ее вн? своихъ законовъ: это воодушевило бы республиканскія чувства взаимности и федераціи, дало бы рабочей демократіи полное торжество на всей поверхности земного шара и уничтожило бы разъ на всегда царство монополіи….

Стоитъ ли доказывать еще дальше?

Войдя въ законодательства и нравы и создавъ экономическое право, принципъ взаимности перестроитъ сверху до низу гражданское, торговое, государственное и международное права. Другими словами: выяснивъ и опред?ливъ экономическое право, эту верховную и основную категорію права, принципъ взаимности создастъ единство юридической науки; онъ покажетъ, что право едино и тождественно, что оно везд? и всегда предписываетъ одно и тоже, что вс? положенія его взаимно дополняютъ другъ друга, что вс? законы его лишь видоизм?ненія одного, единаго закона.

Древнее право, разд?ленное наукою старыхъ юристовъ на н?сколько спеціальныхъ отраслей, по различію предмета, къ которымъ оно относилось, отличалось, во вс?хъ своихъ подразд?леніяхъ, общимъ отрицательнымъ характеромъ; оно скор?е препятствовало, ч?мъ разр?шало, скор?е предупреждало столкновенія, ч?мъ создавало обезпеченія; скор?е карало обманъ и насиліе, ч?мъ обезпечивало общее богатство и благосостояніе отъ обмана и насилія.

Новое право, напротивъ того, вполн? положительно. Ц?ль его нав?рное и вполн? обезпечитъ челов?ку все, что древнее право лишь позволяло ему пріобр?тать, полагаясь на свою свободу, но безъ всякихъ обезпеченій и средствъ, даже не выражая, въ этомъ случа?, ни слова одобренія или порицанія. Новое право положительно порицаетъ поступки, которыми нарушаются обезпеченіе и общественная солидарность, поступки, которые клонятся къ образу д?йствій торгашеской анархіи, скрытности, монополіи, ажіотажу. Оно признаетъ эти поступки столь же достойными порицанія, какъ вс? мошенничества, в?роломства, подлоги, грабежи и разбои, на которые досел? было исключительно обращено вниманіе закона. Говоря о вопросахъ страхованія, спроса и предложенія, установленія постоянныхъ ц?нъ, торговой добросов?стности, кредита, перевозки и т. д., словомъ обо всемъ, что называется экономическими учрежденіями, мы уже достаточно указали на положительный характеръ новаго права, на новыя обязательства, вытекающія изъ него, на свободу и богатство, которыя оно приноситъ; повторять всего этого мы не будемъ.

Но если все это правда, то в?роятно ли, чтобы работники, участвующіе въ федераціи и взаимности, отказались отъ этихъ положительныхъ, вещественныхъ, осязательныхъ, очевидныхъ выгодъ, которыя он? представляютъ имъ? Возможно ли, чтобы они предпочли возвратиться къ прежнему ничтожеству, исконной нищет?, отсутствію солидарности и разврату? Неужели, познакомившись съ экономическимъ порядкомъ, они т?мъ не мен?е предпочтутъ вновь создать себ? эксплоатирующую аристократію и вызвать общую нищету, ради удовлетворенія гнусныхъ поползновеній немногихъ?… Неужели, наконецъ, познавъ право, люди могутъ объявить себя противъ права и добровольно явиться въ глазахъ всего св?та шайкой воровъ и разбойниковъ?!

Если бы экономическая реформа взаимности была провозглашена въ какомъ нибудь уголк? міра, то въ ту же минуту федераціи возникли бы всюду, въ силу необходимости. Для существованія ихъ н?тъ надобности въ непрем?нной сплоченности федеральнаго союза, н?тъ надобности, чтобы государства эти, какъ во Франціи, Италіи и Испаніи, были тесно сгруппированы и какъ бы обведены общей оградой. Федерація возможна между государствами отд?ленными, разобщенными и отстоящими другъ отъ друга на значительныя пространства; стоитъ только имъ заявить, что они хотятъ соединить свои интересы и взаимно обезпечить другъ друга, по принципамъ экономическаго права и взаимности. Однажды создавшись такимъ образомъ, федерація не можетъ распасться, потому что, повторяю, никто не захочетъ отрешиться отъ такого принципа, какъ принципъ взаимности, и такого договора, какъ договоръ федераціи.

И такъ, принципъ взаимности представляетъ, какъ мы уже сказали, самую могущественную и, въ тоже время, наимен?е грубую связь, какъ въ политическомъ мір?, такъ и въ экономическомъ.

Ни правительство, ни община или ассоціація, ни религія, ни присяга не могутъ такъ т?сно связать людей и предоставить имъ, въ тоже время, такой свободы, какъ договоръ взаимности.

Насъ упрекали, что, развивая это право, мы поощряемъ индивидуализмъ, губимъ идеалъ. Клевета! Разв? гд? нибудь возможно большее могущество коллективности, дающее бол?е великіе результаты? Разв? можно представить себ? гд? нибудь больше согласія въ людяхъ? Куда бы мы ни обратились, мы всюду видимъ матеріализмъ группы, лицем?ріе ассоціацій и тяжкія ц?пи государства. Только зд?сь мы чувствуемъ истинное братство въ справедливости. Мы проникнуты, одушевлены имъ, и никто не можетъ сказать, что терпитъ отъ него принужденіе, что оно налагаетъ на него иго или мал?йшее бремя. Это любовь во всей своей искренности и откровенности, любовь совершенная, потому что девизомъ ея служитъ правило взаимности – я чуть было не сказалъ торговли – сколько даешь, столько берешь.